Нет, дело вовсе не в ней. – Сорча коснулась лба пальцами. – Эльза всегда ходит с нами, когда мы ужинаем у твоей матери, она знакома с тамошними служанками и подписана на некоторых из них в социальных сетях.
– Честно говоря, я редко проверяю свои аккаунты в социальных сетях, – сказал Рико, равнодушно стряхивая с колена несуществующую ворсинку. – Особенно после смерти Фаустины. Это очень сентиментально.
– Наверное, ты прав. – Выражение ее лица стало напряженным. Она посмотрела на телефон, который сжимала в ладонях. – Но, так или иначе, я думаю, что ты должен знать об этой новости. – Закусив губу, она дотронулась большим пальцем до экрана, щелкнула, чтобы открыть фотографию, и протянула телефон Рико. – Сначала Эльза решила, что это Матео переодели девочкой. Это единственная причина, по которой она обратила на это внимание и показала мне. Должна согласиться, что есть определенное сходство.
Рико бросил взгляд на малыша. Он никогда не видел Матео в розовом матросском слюнявчике и шляпе, но улыбка девочки была очень похожа на ту, которую он выпросил у своего племянника до того, как голова мальчика упала ему на грудь.
– Вообще все мои аккаунты в социальных сетях закрыты, – сказала Сорча. – Я слышала, что фотографии можно украсть и поместить в рекламе без разрешения. Я думала, что именно это и произошло. Эльза заверила меня, что она никогда не делится снимкали мальчиков ни с кем, кроме меня или Сезара.
– Говорят, у всех нас есть двойник, – равнодушно сказал Рико. – Похоже, вы нашли двойника Матео.
– Это единственная фотография, где она так похожа на него, – пробормотала Сорча, забирая телефон. – Я просмотрела профиль. Мать ребенка – фотограф.
– Это часть ее портфолио для домашнего бизнеса. Ее зовут Поппи Харрис. Я имею в виду мать. Девочку зовут Лили.
В сознании всплывали картинки домашнего солярия его матери, когда они с Поппи так импульсивно занимались любовью.
– А ты знаешь… помнишь ее? – осторожно спросила Сорча.
Кожа пахла нектаринами, пышные завитки вьющихся рыжих волос заполняли его руки, пока он целовал ее алые губы. Он точно помнил радостные крики наслаждения.
И он живо вспомнил тиканье часов на каминной полке, когда на следующее утро сидел в гостиной матери и зудящий огонь в его крови сводил его с ума. Он был на грани того, чтобы отправиться на ее поиски, потому что не мог перестать думать о ней.
Затем появилась Фаустина. Семейные обязательства снова обрушились на него, придавив тяжестью свадьбы, которая была отменена, но теперь снова состоялась. Они будут делать вид, что разрыва никогда не было.
– Рико? – мягко подсказала Сорча, возвращая его в настоящее. – Я знаю, что это должно быть шоком.
– Почему ты думаешь, что она моя? – дерзко спросил он.
– Ну, не подозревать же мне собственного мужа, не так ли? – слегка растерялась Сорча. – В то время ты жил на вилле своих родителей. Откровенно говоря, твой отец не проявляет особой страсти ни к одной женщине, ни к молодой, ни к старой. Однако ты некоторое время считался свободным мужчиной.
Рико