необходимых маклеру, не нужно было знакомство в пароходстве, как оптовой фарце, даже крепкое здоровье и быстрые ноги, как фарце мелкой, тоже было без надобности.
Нужна была умная голова, экономическое образование и связи за границей.
У Арника все это было.
Уже на последних курсах института он с головой ушел в валютные махинации.
Не остановили его ни слёзы Двойры, ни уговоры Гриши, ни пресловутая "бабочка", статья за незаконные валютные операции … расстрельная статья.
Гриша не собирался никуда ехать. Его бизнес процветал, все было схвачено, окучено и проплачено. Ехать в чужую страну и начинать все по-новой? зачем?
Но Арник, как и Нора, бредил Америкой, видел в эмиграции распахнутые горизонты для своей деятельной натуры.
В Городе оставались родители и две младших сестренки, продавать ни квартиру, ни свой цех Гриша не собирался, а потому Арнику капитал нужно было сколотить здесь и сейчас. А потом умело вывести его за границу по отработанной схеме.
***
Всегда и везде есть кто-то главный. Над главным есть тот, кто главнее. Над тем, кто главнее, есть Самый Главный.
Самым Главным в среде валютчиков Города был пятидесятилетний Мотя-Золотко.
Прозвище свое он поучил не только из-за своего немерянного состояния, не только потому, что был он, в пику всей нации, огненно-рыжим, не потому, что все зубы, потерянные в одну из отсидок, были вставными, золотыми, но и из-за своего имени.
Звали Самого Главного – Матвей Давидович Гольдельман.
Мотя-Золотко давно устал от вечной жизни "под бабочкой", денег у него было столько, что вполне хватило бы на сто безбедных жизней, а потому уже какое-то время назад, Мотя стал оформлять документы на выезд.
Да и было ему ради кого и жить и покинуть страну.
***
Несколько лет тому, когда Мотя всерьез начал приобщать Арника к своему опасному бизнесу, доверять юноше не только мелкие операции, но и поездки в Москву, где было нужно "разруливать вопросы" с вышестоящими бонзами, возвращавшиеся машиной из поездки в столицу, его "мальчики" привезли Моте "подарок".
Весело гогоча, подтрунивая друг над другом (а вдруг Моте "подарок" не понравится? что тогда будет?), во двор дачи, где отдыхал после трудов тяжких, распаренный в бане, Мотя, завели девчонку.
Таких фиалковых глаз Мотя не видел ни разу в жизни. Такая густая пшеничная коса ниже пояса бывает только на картине. Такая пышная грудь может возбудить даже импотента.
– Ну и зачем она мне? – лениво окинув взглядом девушку, спросил Мотя.
– Как зачем, Матвей Давидович? Вы посмотрите, какая краса! А сиськи какие! И все свое, натурпродукт! Да и потом она девственница!
– Откуда знаешь? – полюбопытствовал Мотя, – Сам проверял?
– Как можно?! Что Вы говорите такое! Мы ее прям из села, прям из огорода умыкнули.
– Вот дУрни, – Мотя подошел к девушке, двумя пальцами поднял подбородок… и утонул в фиалковых глазах.
– Зовут