мы просыпаемся все в спальне, все 60 человек, от какого-то не совсем естественного ощущения и первое, что было замечено, это дуло револьвера, направленное против каждого, и сам Макаренко под конвоем поднял страшный крик:
– Вон мерзавцы отсюда.
Милиция отступила, но Антон Семёнович тут же сказал, что нужно бороться с бандитизмом. Были приняты меры. Мы выловили 27 бандитов, из них 12 оказались местными кулаками. Бандитизм в нашем районе был ликвидирован навсегда.
Чем определяется, мне хочется сказать, как практику, творческая созидательная деятельность детского коллектива, тем паче коллектива, который мы привыкли называть трудновоспитуемых. Между этими детьми и детьми школы никакой разницы нет. Детский коллектив включается в серьезную созидательную творческую жизнь, которая их окружает. Для этого используется все: и труд, и театр, и художественное слово, и кисть, и музыка, и спорт. Главное, чтобы они знали, что от того, насколько они будут целесообразно, разумно и честно создавать, творить, настолько будет благополучно и их собственная жизнь.
То, что у нас в детских домах насаждается, что дети не должны сами полов мыть, что они и то, и то, и то не должны делать, а только должны потреблять, мы имеем такие скучные вещи. Такие дети смотрят на нас, как на тех, которые все должны для них, а они ничего. Мы пришли в детских домах к тому, что у нас растут иждивенцы. Что это за претензия на аристократию? Кто из педагогов не встает до школы, чтобы помыть полы и приготовить обед и, кто не знает, что если один ребенок идет в школу в 12, а другой в два, то последний накормит младшего и оденет. Так что же это за эксплуатация ребенка.
Мой детский дом находится в 100 километрах от Москвы. Ко мне приезжают некоторые товарищи и говорят:
– Ах, так у вас полы моют девочки по 17 лет.
Девочки с большими претензиями на другие правила нашего общежития. В колхозах 14—15 летние девочки и мальчики зарабатывают по 14—15 трудодней. А у нас 16-летние девочки носят челки и банты, а мы воспитатели, должны подметать? И меня бьют ежедневно. Я отчитывался на районом партийном комитете и мне сказали:
– Товарищ, это дело надо прекратить.
Я сказал:
– Вы повторяете Шадринского бюрократа – закрыть Америку!
Я пытался применить в детском доме под Москвой методы Антона Семеновича, создать, прежде всего, ему памятник – нормальный морально устойчивый детский коллектив, способный выпускать из себя в жизнь таких людей, как я. А мне говорит:
– Так, вы макаренковщину насаждаете, вы командирскую систему заводите, порочную систему заводите, ни за что в жизни.
Нам говорят, что «вы не должны повышать голоса на ребенка». Я повышал и часто повышал голос и исправил этим многих. Нам обязательно нужно и повышать голос, чтобы не было никаких недоразумений. Могу на примере показать.
Мне сказали, что никаких ревизий не будет, принимайте