Ниночку, защищая ее от мальчишеских нападок, дети сдружились еще сильнее. И Нина, и Леонтий понимали, что афишировать свою дружбу перед Новаками не нужно, а потому на людях держали себя отстраненно, как бы понимая и принимая свое статусное различие.
Шли годы.
Ниночка переросла свою детскую полноту и стала очень симпатичной девушкой: небольшого роста, с милыми ямочками на щеках и русыми волосами, заплетенными в тугую косу. Она все ждала и надеялась, что Леонтий заметит и оценит ее взрослость и привлекательность, но юноша по-прежнему относился к ней, как к другу.
Нина надеялась, что когда они станут студентами и будут жить в чужом городе, вдали от семей, будут часто видеться и проводить вместе свободное время, все может измениться.
Но не изменилось ничего.
Наоборот, Леонтий с головой окунулся в учебу, бредил авиацией и даже в те редкие дни, когда они все же встречались, безумолку рассказывал ей о самолётах.
Нина понимала, что для него она по-прежнему друг детства и плакала по ночам в подушку …
***
В промозглый ноябрьский вечер 1938 года раздался оглушительный стук в дверь.
Ольга уже знала и помнила, кто именно и почему имеет право выламывать дверь среди ночи, и сердце ее заколотилось от испуга: «Неужели нашли? Пришли за мной? Но почему? Хорошо, что Лёнечка в Киеве. Она ничего не скажет о нем, пусть делают с нею, что хотят»…
– Ольга, совсем оглохла! – раздался голос хозяйки, – Кого там принесло, на ночь глядя!?
Ольга отперла дверь и замерла, прижавшись к стене.
Но вошедшие мужчины даже не взглянули в ее сторону. Пройдя внутрь квартиры, приказали собираться Новаку и его жене, и спустя короткое время, не обращая внимания на истерические вопли и рыдания обоих супругов, вывели их в ночь.
Ольга осталась одна в огромной квартире и, первым делом, написала письмо Леонтию, строго-настрого запретив ему возвращаться, пока не прояснится ситуация. Едва рассвело, Ольга отправилась на главпочтамт и отправила сыну заказное письмо.
Ситуация разъяснилась очень быстро и самым страшным образом.
Через две недели, ранним утром, кто-то открыл дверь входным ключом и, по-хозяйски топая, вошел в квартиру. Ольга выглянула из своей комнатушки, думая, что вернулись Новаки, но в прихожей стояла здоровенная бабища, и такой же необъятный мужик втаскивал узлы и котомки.
– Кто вы? как и зачем вошли сюда? Скоро хозяева вернутся, уходите.
Бабища откинула голову и захохотала басом:
– А не вернутся твои хозяева! Расстреляли обоих вражин, что народ оббирали! Мы, пролетариат, тут жить теперь будем! Иди, занимай какую хошь комнату и выбери что надо из хозяйских вещей, а то к вечеру уплотнят квартиру окончательно, все растащат, нам ничего не достанется.
– Никуда из своей комнаты я не перееду и вещей чужих мне не надо.
– Ну и дура! Пожалеешь потом, да поздно будет.
Новые соседи обошли квартиру, выбрали себе комнату побольше и начали стаскивать в нее уже бесхозное добро: мебель, ковры,