схватила их под руки и, уговаривая, принялась оттаскивать от нашего столика, попутно ухитрившись болезненно пнуть под столом всё ещё шебаршащую подругу.
– Умоляю, простите эту неразумную женщину! У неё был сегодня такой трудный день.
– Трудный день? – зловеще переспросил один из них. – А закончится он совсем тяжело.
– Понимаете, её кинули. – Я решила продолжать свои уговоры, несмотря ни на что. – Сколько раз говорила, что нам, женщинам, не стоит играть в мужские игры…
Слышала бы Ольга! Разве не она два года назад твердила то же самое, когда, уже все подготовив, в последний момент заколебалась, вкладывать ли, как она сказала, охеренные деньги в сугубо мужской бизнес.
– И на много её кинули? – поинтересовался другой.
– Э… – Я чуть было не забыла о правдоподобности своей истории. – На двадцать штук баксов! Теперь ей хоть вешайся. Вот и грубит всем, кому ни попадя, нарочно нарывается. Мол, погибать, так с музыкой.
Похоже, это им было знакомо. Я почувствовала, как оттаивают их заледеневшие мужские души, хотя они с большой неохотой отпускали с лиц зверское выражение.
– Не грубила бы порядочным людям, может, и нашелся бы человек, который помог, – сказал один из них, а другой согласно кивнул.
Имели в виду, что порядочные люди именно они.
– Обещаю, я проведу с ней работу, – Господи, будто на комсомольском собрании! – и объясню, как нужно вести себя в порядочном обществе.
– Вот именно.
Я с грустью посмотрела им вслед: подумать только, благодаря моему сладкозвучному голосу эти шикарные типы с бандитскими рожами готовы были выложить на наши нужды двадцать штук баксов! Как раз столько требовалось для одного моего проекта, но Ольга ни в какую не соглашалась больше брать кредит. Мол, пока мы не отдали тот, первый, она не могла толком ни есть, ни спать и едва не поседела…
– В следующий раз отмазывать тебя не стану, – сказала я своей заносчивой подруге.
– Да я бы…
– Да уж ты бы! – возмутилась я. – Ты хоть представляешь себе, что такое мужской кулак, каратистка вшивая?! Десять ударов ты можешь отразить, а всего один, пропущенный, надолго, если не навсегда, уничтожит красоту твоего личика. Кто же идет с вилами на танк?
Олька слушала меня, слегка обалдевшая. Никогда прежде я не разговаривала с ней чуть ли не в покровительственном тоне. Видимо, я здорово перенервничала, общаясь с этими быками.
В общем, мы быстренько рассчитались и покинули ресторан. Однако с той поры я старалась не упускать из виду мою подругу на всякого рода торжественных мероприятиях и званых вечерах, не без основания опасаясь, что рано или поздно она всё равно «допросится». Как любит в таких случаях говорить Коля Дольский: «Блаженны прыгающие, ибо они допрыгаются!»
Я давно научилась пропускать мимо ушей неприличные слова, которые говорит подруга. Наверное, иммунитет к мату выработался у меня с детства. Не слушать! Словно в моей голове при каждом матерном слове щёлкает выключатель. Хотя общий смысл произносимого Олькой насчёт моего предстоящего