зарядки, с тех пор он недолюбливал спорт, а учителя его прозвали социофобом, хотя вовсе он таким не был, журналист – и социофоб, это же антонимы. Из последних сил Девять набрал воздуха в легкие, пробрался через трех зрителей зоопарка, стоявших прямо перед Максом, которые наблюдали за ним, как за редким животным, сбежавшим из клетки, да к тому же которого можно потрогать. Но на всякий случай не трогали. Я тоже всегда стараюсь не трогать редких животных, мало ли какая зараза. Но тут, скорее, боялись штрафа, нельзя же просто так подойти и потрогать человека, тем более незнакомого. Пятьсот девяносто девять креолов на полу не валяются.
– Ма-а-акс, ну что ты, первый раз серьгу видишь? Да, знаю, был у тебя, как у Пикассо, «голубой» период, ты слушал Blind Guardian и хотел продырявить себе ухо и носить там что-нибудь, что покажет твою принадлежность. И напомню, я тебя в этом поддерживал, и никто тебя не повязал по рукам и ногам, а ты все же решил, что ухо одно, то есть их два, а жизнь-то одна, а вдруг мне надоест? И вообще, сегодня серьга, завтра косуха, так недолго себя загнать в какой-нибудь стереотип! Отдай это, Макси, вон тебя люди заждались, вот так, Макс, вот так, нам пора уходить, хоро-оший Макс, ты просто молодчина, – шепотом, потому что Макс даже если и нуждался в одобрении, в Эко-Ляндии об этом знать не обязательно.
Девять медленно протянул руку к Максу, точнее, к руке Макса. Все ведь смотрели «Властелина колец», так вот Макс смотрел на Девять такими глазами, как будто у него сейчас отнимут ту самую «преле-есть». Девять, прошедший целый курс по психологии онлайн, еще будучи на втором курсе, для того чтобы «войти в доверие к интервьюированному», как-то уж очень увлекся и досконально изучил тему «как общаться с припадочными». Зачем ему это, он не мог бы ответить даже сейчас, но любая проблема со здоровьем интересовала его с тех самых пор, как его прозвали Девять.
Мужчина и две женщины хором, как по приказу, прокричали Девять в уши:
– Очередь!
Взглядом они уже выцарапали Девять глаза, взяли за шкирку и выкинули вон, прямо к лестницам, ведущим к «свету в конце тоннеля». К счастью, Девять был журналистом из серии непуганых, и никакие взгляды на него не действовали. Хотя не сказать, что он прямо уж совсем не боялся, потому что еще чуть-чуть – и прощай, последние сбережения на карточке.
– Простите, уважаемый, ваше время истекло, верните, пожалуйста, ритмосерьгу на место.
Как молотком по голове, наипротивнейший голос обратился явно к Максу. Обладатель этого голоса моментально показался таким уродливым, что Максу хотелось просто взять и треснуть его со всей силой, может, даже всадить острым, изогнутым концом серьги прямо в глаз, ну в крайнем случае в кисть.
Так же, как он сделал 23 апреля, на первом курсе. Один недоносок стоял прямо перед ним и заслонял весь вид на красавицу с каштановыми волосами и длинными, изящными пальцами, с очень странным именем Рейв. Как к ногам у Тарантино, так же и к длинным пальцам, разумеется, вкупе с соразмерными формами всего остального, девушек Макс питал особую симпатию,