папа!
Столы ломились от яств. Вино лилось рекой. Попеременно звучали тосты за здоровье духовного отца всех христиан и покровителя всех французов.
– У меня к тебе дело, Раймунд. – Понтифик сидел рядом с вельможей.
– Внимательно слушаю.
– Сельджуки досаждают нашим братьям в Константинополе…
– Это ж православные, стоит ли о них печься?
– Священный престол заботится обо всех христианах, даже поддавшихся искушению и свернувших с пути истинного. Вернуть их на путь праведности – наша святая цель. – Апостолик помолчал, ожидая новых возражений, продолжил: – Гроб Господень слишком долго находится в руках неверных…
– Это так, но ведь мусульмане не препятствуют паломничеству.
– Сам факт заставляет сжиматься от боли истинно христианское сердце. Пришла пора освободить Святую землю!
Маркиз Прованса вскинул взор, отстранился для лучшего разглядывания гостя, молвил:
– Велики помыслы твои!
– Предлагаю тебе разделить их и… возглавить Священную миссию! Ты увенчаешь себя безмерной славой.
Герцог Нарбонны нарисовал в воображении величие.
– Заманчиво… Однако, у меня много важных дел, нетерпящих отлагательств. Мои земли нуждаются в уходе.
Урбан вспомнил слова Адемара: «Обещайте ему заморские владения, и он согласится».
– Там ты найдешь новые земли, огромные территории, значительно плодородней здешних. Там ты приумножишь свое богатство.
– Любопытно… Однако, в погоне за журавлем, можно потерять синицу.
В светлую голову папы пришла успешная мысль.
– Церковь гарантирует сохранность твоих владений. На время Похода мы возьмем твое имущество под наше покровительство.
Глаза графа загорелись.
– Это будет славная охота! – Тулузец схватил кубок, намереваясь провозгласить тост.
– Если согласен, – упредил понтифик, – держи это пока в секрете. Я собираюсь объявить Поход в Клермоне.
Приближенные заметили поднятый кубок, затихли в ожидании.
– За Святую Церковь! – провозгласил Сен-Жий. – И… Гроб Господень!
Все охотно выпили. Прокатился ропот: «Доколе святые мощи будут обретаться в руках неверных?!»
В Клермон на зов Святейшего Престола съехались тысячи рыцарей, сотни лиц духовенства, толпы простолюдинов. Слух о значимости грядущих событий с быстротой звука разнесся по христианскому миру, хотя официальная повестка включала лишь беседования о «Божьем мире». Город трещал по швам. Триста епископов и четыре сотни аббатов просились на постой в бедняцкие лачуги. Люди спали в полях на голой земле. Знать разбила палатки, взяв Клермон в благоговейную «осаду». Для освещения событий прибыли лучшие хронисты.
Собор определил продолжительность четырех постов, запретил клирикам посещать таверны, восстановил право убежища. Преступников запрещалось преследовать в стенах монастырей, церквей, священных мест. Даже вор, уцепившийся