ставшую для меня на сутки домом. До вокзала меня вез троллейбус, которого, к счастью, не пришлось долго ждать в сырости и холоде позднего осеннего дня. Солнце снова скрылось за низкими облаками, оставив в мире место лишь унылой серости. Мне постоянно приходилось бороться с сонливостью: когда ехал в троллейбусе, когда сидел в пластиковом кресле в зале ожидания на вокзале и когда садился на свой поезд, отправляющийся в Киев. Непринятые звонки на моем сотовом никуда не делись, но первым делом я набрал номер жены.
– Привет.
– Привет, любимый.
– Как у вас дела?
– У нас все хорошо. Как ты?
– У меня тоже все хорошо. Сейчас уже в поезде, жду отправления.
– Замечательно. Во сколько приезжаешь?
– Рано утром. Вы будете еще спать.
– Папа! Папа! – радостный голосок в трубке.
– С тобой хотят поговорить, – теплая улыбка в голосе.
– Давай.
– Папа, привет, – тоненько пропищала младшая, не выговаривая «р».
– Привет, малышка, – губы сами собой растянулись в улыбке. – Как у тебя дела?
– Хорошо, – смешно сказала она.
– Что ты делаешь?
– Играю.
– Ты уже кушала?
– Да, кашу и бананчик, – и сразу попрощалась: – Я тебя обнимаю, целую. Пока!
– Ты не замерз там? Поел? – взяла трубку жена.
– Нет, не замерз, – ответил и добавил полуправду, – да, поел.
Трудно было назвать кофе с печеньями едой, но мне кусок в горло просто не лез.
– Старшая дома? – спросил я.
– Нет, на занятия уехала.
Молчим, слушая дыхание друг друга, и я, наконец, произнес:
– Ну, хорошо, Таня, завтра ждите меня.
– Пока, любимый. Целую. Счастливой дороги.
– Пока, любимая. Спасибо.
Поезд отправился вовремя. В купе, кроме меня, был еще один пассажир – полноватый мужчина с добродушным лицом и пышными усами.
Я с большим трудом удержался от того, чтобы моментально не заснуть и, выбрав из списка пропущенных звонков номер Семена, набрал его. Спустя несколько секунд женский голос сначала на русском, а потом на английском языках сообщил, что вызываемый абонент не может принять мой вызов.
Следующим из неотвеченных вызовов, кому я позвонил, был Паша, брат Миши. Трубку долго не брали, и я мысленно хлопнул себя по лбу – в Хабаровске сейчас была глубокая ночь. Наконец, гудки прервались, и сонный голос хрипло и невнятно ответил:
– Алло.
– Привет, Паша. Это Максим, – мне с трудом удалось скрыть разочарование от того, что трубку взял не Миша.
– Да.
– Извини, что так поздно. Ты звонил мне. Есть какие-то изменения в состоянии Миши?
– Да, я звонил, – сонно пробормотал голос. – Миша еще в коме, и врачи до сих пор не знают, что с ним. Специалист, которого они вызвали, раньше срока приехать не сможет.
– Понятно.
Он замолчал, и я уже подумал, что Паша заснул, но он вдруг спросил:
– Максим,