из ледника. И еще – большая меховая шапка плюс пара смерзшихся рукавиц.
– Положи на печку, – сказал Амир. – До утра подсохнет. Воротник поднимешь – будешь как космонавт!
Степан вдруг увидел, что посреди спины на тулупе выделяется дырочка, окруженная темной кромкой.
– Откуда одежда?
– Есть места. Ты консервы-то открывай.
Молча поели, заварили чай. Вроде бы все хорошо. Только Амир был какой-то вялый, словно спал на ходу.
– Слушай, Степа, мне отлежаться надо, – сказал он. – Ты за печкой следи, а то озябнем к утру. Я посплю, ладно?
– Конечно! – воскликнул Степан.
Амир подтянул свой рюкзак, отвернулся к стене и принялся разматывать тряпку на животе. Запахло какими-то лекарствами, он обрабатывал рану. Потом расстелил свой полушубок и лег сбоку от печки.
– Дрова… не забывай… – пробормотал он и тут же отключился.
Странно, но бессонную ночь Степан пережил легко. Он расслабленно сидел перед печкой, подкидывал дрова, щупал и переворачивал свою новую одежду.
И раз за разом вспоминал этот момент: как жизнь его от точки полной безысходности вдруг перешла в фазу надежды. Как грохнула дверь, как проход загородила фигура Амира – человека, знающего, что и как делать.
И каждый раз это поднимало какую-то теплую волну в груди. И спать не хотелось.
Дрова уже кончались, но тулуп и шапка оттаяли и, к счастью, высохли. Зашевелился Амир, испустил протяжный болезненный вздох. Сначала молча лежал, глядя в потолок и поглаживая рану на животе.
– Зачем ты пошел с Расулом? – спросил он. – Я же говорил тебе…
– Прости, Амир. Я просто не знал, что мне делать. Когда ты… когда тебя не стало, у меня словно земля под ногами провалилась. Что делать, куда идти? А Расул – он сам подошел, обещал довести, позаботиться.
– Ну да, подошел, обещал… – Амир горестно вздохнул. – Я полежу еще, а ты чай сделай. Идти надо.
Тулупчик после сушки принял вполне приличный вид, если не считать окровавленной дырки на спине. Сидел плотно, грел хорошо – что еще надо? Шапка и рукавицы тоже пришлись впору.
Наконец выбрались из убежища на мороз. Стояло серое раннее утро. Степан посмотрел по сторонам – и едва не подпрыгнул на месте…
– Амир, что это?!
Шагах в десяти в снегу темнела продолговатая яма. Рядом валялась человеческая рука, отрубленная по самое плечо. На куче снега – еще одна.
А из ямы торчала всклокоченная голова. Было видно и лицо – тонкое, крючконосое, сухое, воскового цвета.
– Знакомый один, – равнодушно ответил Амир.
– И что с ним?
– Убили. В том году еще.
– Постой… так это его одежда?! – У Степана все сжалось внутри.
– И что? Фасончик не подошел? Ну, отдай ему обратно.
– Да нет… оставлю себе, пожалуй, – пробормотал Степан.
О черт… Выходит, этот теплый тулупчик и удобная шапка целый год лежали в могиле, примороженные к покойнику.
А впрочем, кого это здесь может волновать…
– Ну, пошли, чего нахохлился? –