печальная новость!
Молодые люди ничего не ответили и вышли вместе из комнаты.
Мы не станем останавливаться на этой неделе, ушедшей на приготовления к отъезду, на борьбу молодой женщины со своим чувством и колебания Филиппа между чувством и долгом. Для обоих эта неделя длилась бесконечно долго, и хотя им казалось, что время несется слишком быстро, но оба почувствовали как бы облегчение, когда настало утро, когда им надо было расстаться: мучительно сдерживаемые чувства неудержимо просились наружу, состояние обоих было нестерпимо напряженное, и они не в силах были долее выносить его. Ожидание разлуки было мучительнее самой разлуки!
– Знаешь что, Филипп, – сказала Амина, сидя подле него и держа его руки в своих, – мне будет не так тяжело, когда тебя не будет! Мое сердце постоянно твердит мне, что ты вернешься! Конечно, оно может ошибаться; может, ты и вернешься, но не живым! Я буду ждать тебя в этой самой комнате, на этом диване. Если ты не вернешься сюда живым, то обещай мне, что вернешься ко мне после смерти. Я не испугаюсь ни бури, ни распахнувшегося окна, нет, нет! Я буду звать даже твой призрак; я встречу его, как тебя, возлюбленный мой! Дай мне тебя увидеть хоть раз, чтобы я знала, что тебя нет уже в живых, и я поспешу соединиться с тобой там, в загробной жизни! Обещай мне это, Филипп!
– Обещаю все, чего ты только желаешь, но, Амина, прости меня, я не могу больше оставаться здесь… мои силы начинают мне изменять!
Темные проницательные глаза Амины были устремлены на мужа; она не могла говорить; черты ее лица исказились, и, не выдержав долее, она лишилась чувств. Филипп, собиравшийся запечатлить последний прощальный поцелуй на ее устах, увидел, что она потеряла сознание.
– Слава Богу, – прошептал он, – она теперь ничего не чувствует! – и осторожно положил ее на диван, поспешно поцеловал ее бледное чело и, позвав к ней отца, находившегося в смежной комнате, схватил свою шляпу и, как помешанный, выбежал из комнаты. Он давно уже скрылся из вида, прежде чем Амина очнулась от своего обморока.
Глава VIII
Прежде чем последовать за Филиппом Вандердеккеном, необходимо освежить в памяти читателя те факты, которые направили внимание предприимчивых голландцев на Ост-Индию, оказавшуюся для них источником громадных богатств.
Начинаем сначала. Карл V, владевший большей половиной Европы, вздумав удалиться от мира, по причине, лучше всего известной ему самому, разделил свое государство между своими двумя сыновьями – Фердинандом и Филиппом. Фердинанду он отдал Австрию с прилегающими к ней странами, а Филиппу Испанию; но для того, чтобы никому не было обидно, он еще прикинул Филиппу Нидерланды с несколькими миллионами прозябающих на сей земле людишек в придачу. Распорядившись таким образом судьбою своих братьев-людей, к немалому своему успокоению, он сам удалился в монастырь, сохранив для себя небольшой доход, двенадцать человек слуг и одного пони. Два года спустя он умер здесь.
Филипп полагал, как это делали очень немногие до него и после, что он вправе распоряжаться