в гости вдвоем. Мы, можно сказать, заключили договор, что вроде как пара. А если мы порой пикировались, так это потому, что нам это нравилось, а еще потому, что никто из нас не знал, как скрыть неловкость, которая так и осталась между нами. Но на то, чтобы Нино смог легко болтать со мной по-дружески, потребовалось еще несколько лет.
– Фрэнк вчера был в городе и столкнулся с Черри Даусон, – сказал Нино.
Я разглядывала коврики с карандашными и акварельными видами Лондона, которые Нино по-прежнему раскладывал на столе, когда садился есть. Как будто бы Джин просила его об этом. Даже после стольких лет в этом доме везде чувствовалось ее присутствие. Джин любила тяжелую инкрустированную мебель, которая совсем не сочеталась с натурой Нино. Меня всегда удивляло, что его не угнетает обстановка, очень подходящая для похоронного бюро. Всякий раз, когда я заходила в гостиную с этими салфетками и подушечками на диванах, меня обуревало желание выкинуть все это старье и закрасить стены белой краской.
– Она все еще работает в муниципалитете?
– Естественно. Она сказала, что Буллены продали старую устричную отмель. Теперь в муниципалитете все гадают, что будет на этом месте.
Я отпила глоток чая. Тоненькие чашечки с цветочками я тоже терпеть не могла. Мне всегда хотелось сказать Нино, что с бо́льшим удовольствием пила бы чай из кружки, но тогда было бы похоже, будто я критикую Джин.
– И землю тоже продали?
– Добрую полосу побережья плюс рыбоводный завод. Но меня интересует устричная отмель.
– Что можно делать с таким куском мелководья?
– Вот и мне любопытно.
Когда Нино еще не увлекся виноделием, он подумывал открыть собственную устричную отмель. Буллены тогда боролись с японским импортом, и он примеривался купить их участок. Нино спрашивал совета у моего отца, но он над ним лишь посмеялся и сказал, что такой человек, как Нино Гейнс, должен забыть о бизнесе навсегда. Возможно, впоследствии отец изменил свое мнение о способностях Нино вести дела, когда он, став виноделом, выиграл награду от «Австралийских вин» и еще когда оборот в первый раз поднялся до шестизначной цифры, но мой отец был не из тех, кто признает свои ошибки.
– А ты все еще строишь планы?
– Нет.
Нино допил чай и посмотрел на часы. Каждый вечер он забирался на квадроцикл и объезжал свои владения: проверял, как работает оросительная система, высматривал на лозе следы ботритиса[25] и милдью[26]. Он все еще получал удовольствие от осознания того, что, куда ни погляди, вся земля его.
– Залив ни для чего особенно не пригоден. Разве что устроить там еще одну устричную отмель.
– Я так не думаю. – Нино покачал головой.
Мне показалось, что он что-то недоговаривает.
– Ну и ладно, – сказала я, когда поняла, что Нино не собирается вдаваться в подробности. – Им все равно придется держать