она просто закрыла на нее глаза… В это действительно сложно было поверить, и Макс сам сомневался в том, что все происходящее с ним не является лишь плодом его больной фантазии. И теперь Макс в очередной раз спешил к тому месту, где вот-вот должен открыться проход в ушедшие времена.
Спустившись по немного поржавевшей металлической лестнице, он оказался в длинном темном коридоре, освещенном редкими лампочками. Радиационный фон здесь был значительно выше, чем в помещениях по всему предыдущему маршруту, и это заставило его ускорить шаг. На полу лежали рваные фрагменты труб и бетонных конструкций, хотя снаружи повреждений видно не было. Ноги все сильнее утопали в вязкой пыли.
Макс шел, что-то неразборчиво шепча бледными пересохшими губами и всматриваясь в бесформенную серую массу, частично накрытую полотном брезента. Та же часть, что была открыта для обзора, переливалась в свете фонаря оттенками черного или проступала желтыми пятнами окисляющихся изотопов урана, источающих запредельный радиационный фон.
Это место долгое время было одним из самых опасных в саркофаге. Лишь редкие отчаянные специалисты рвались исследовать эту раскаленную массу ядерного топлива, которое, вырвавшись из взорванного реактора с огромной температурой в несколько тысяч градусов, прожигая перекрытия, стекалось на нижние уровни. Вгрызаясь своими огненными зубами, оно поглощало все на своем пути, не щадя ни бетона, ни металла. И даже остановив свое движение, превратившись в застывший лавовый сгусток, оно продолжало излучать смертельную опасность.
Макс почувствовал, как на лбу проступал холодный пот. Рука инстинктивно дернулась, чтобы стереть эту влагу, но тут же замерла и опустилась. Он шел дальше, спеша по темнеющему впереди коридору.
За поворотом его ждала еще одна узкая лестница, ведущая вниз. Миновав ее, он вновь попал в коридор, очень похожий на тот, что несколько минут назад прошел на верхнем ярусе. Но он был значительно темнее предыдущего, а радиационный фон оказался ниже в несколько десятков раз.
Дойдя до небольшого помещения, Макс заглянул внутрь. Комната слабо освещалась маломощной лампочкой накаливания. Посреди помещения стояло потрепанное грязно-зеленое кресло с отломанной передней ножкой. Поэтому одним углом оно опиралось на стопку толстых книг, похожих на математические справочники или толковые словари. В углу рядом с креслом стальным скелетом замерла массивная металлическая стойка. Первый же взгляд на нее подсказывал, что она была собрана из различных подручных материалов.
Макс остановился в проходе. Казалось, что он к чему-то прислушивается и мучительно долго всматривается в какой-то объект. И лишь спустя несколько мгновений он будто решился сделать шаг к стойке и, остановившись у кресла, принялся изучать приборы. Самописец сейсмографа мерно вычерчивал на размеченной бумаге почти прямую линию. С него Макс перевел взгляд на табло приборов, расположенных выше.