Дисмас услышал: – Если рыба сама хочет увидеть рыбака, она заходит в тенета.
После чего, шевельнув хвостом, рыба исчезла, а Дисмас открыл глаза. Был предрассветный час. Он разбудил Гестаса, тот проснулся так же, как и заснул, мгновенно. Бросив взгляд на восток, он вынул из-за пояса два длинных, кривых ножа, по размерам не уступавшим римским мечам, осмотрел их и, повернувшись к товарищу, сказал: – Проверь свою пращу и подготовь пару камней, потяжелее. Сигнал, еще раз?
Дисмас заученно проговорил: – Два крика – начинаем, три – отбой.
– Все – удовлетворился Гестас – ты здесь, я спускаюсь в засаду. Как только торговец войдет в ущелье, жду сигнал и тебя, с его спины.
Он криво улыбнулся, засунул в огромный рот сухой финик, второй кинул напарнику и юркнул вниз.
Солнце поднялось над ущельем достаточно высоко, а над дорогой ни клубов пыли, ни испуганной птицы. Торговца не было. Дисмас думал, ночная рыба не шла из головы. Зайди в тенета, зайди в тенета сам, если хочешь увидеть рыбака. Что она имела в виду?
И вот, вдалеке, послышался шум, голоса, скрип повозок. Из-за поворота появился караван, Мордохей вез на базар три повозки, доверху наполненные коврами. Сам он восседал на первой, еще двое возниц за ним, С этими мы справимся – решил разбойник и … за последней повозкой следовали четыре римских легионера в полной боевой амуниции. Все, конец делу. Пальцы потянулись ко рту дать отбой и в этот момент повозки остановились у входа в ущелье, рядом с наблюдателем. Мордохей, кряхтя, свалил грузное тело с повозки и, задрав халат, пристроился у придорожного кустарника. Остальные последовали его примеру.
– И что этот Иисус, Царь Иудеев, уже предстал перед понтием? – со вздохом облегчения сказал торговец, обращаясь к солдатам.
– Суд завтра – коротко ответил старший.
– Да покарает же его власть Императора за дерзкие речи и самозванство – подобострастно произнес Мордохей и, запахнув халат, вернулся к повозке.
Иисуса завтра будут судить – пронеслось в голове Дисмаса – хочешь видеть рыбака, иди в тенета.
Караван вошел в ущелье, Дисмас, дважды крикнул птицей и, не давая опомниться легионерам, с воплем бросился на них с голыми руками.
4
Разбудил меня стук в дверь, больше напоминавший схождение лавины в горах. Я сорвался с места и рванулся к двери.
– Битый час колочу – недовольно выговорил мне Читатель – а вы, дорогой Писатель, похоже, заснули и про апельсины, видимо, запамятовали.
Я потирал лоб, пытаясь вспомнить сон – душное ущелье, римские солдаты, разбойники, ковры, в общем, всякая чушь.
– Будут тебе апельсины, проходи, сейчас нарежу, да вот только, брат, хотел рассказать тебе что-то важное, а что, забыл.
Читатель усмехнулся, похлопал сначала меня по плечу, затем бутылку, и успокаивающим тоном заметил: – Вспомнишь, расскажешь. Лучше послушай, я вот, пока в магазин бегал, стал твоим коллегой, Поэтом, стихи написал:
– Предательством своих пленен
– Наместником