все же Дориана не покидала мысль, что и его родители могли бы дожить до такого возраста – они ведь были гораздо моложе четы Кератри. Не дожили.
– Ладно, достаточно болтовни. Седрик, иди, представь Дориана подругам Бланш. Видишь, они стайкой сбились в уголке и, конечно же, хихикают и ведут непристойные разговоры, вместо того чтобы танцевать менуэт.
– Бланш – фрейлина ее величества, – разъяснил Седрик, когда они, попрощавшись, отошли от старших Кератри.
– А ее замужество вы устроили? – поинтересовался Дориан. – Помнится, стремились.
– У нее матушкин характер, но смельчак все же отыскался. Тебе бы понравился – почти такой же угрюмый тип, как ты. Сейчас он в Испании. А Бланш развлекается… Добрый вечер, дамы! – Седрик поклонился женщинам, и Дориан последовал его примеру. – Позвольте отрекомендовать вам моего давнего друга, виконта Дориана де Бланко.
«Давний друг», которому было нестерпимо совестно оттого, что он столько лет не давал о себе знать, внимательно разглядывал дам, которых представлял ему Седрик. Бланш, сестра молодого Кератри, изменилась мало – по-прежнему полненькая и обворожительная, она вовсе не походила на ехидную особу. Но стоило ей открыть рот, как выяснилось, что Седрик прав.
– Боже, виконт, я уже и не рассчитывала, что вы покажетесь в наших краях. Седрик утверждал, что вы ведете партизанскую войну в своих семейных лесах, но никак не мог объяснить, против кого. У военных вообще сложно с объяснениями, – подвела она неутешительный итог. Дориан поцеловал ее руку в кружевной перчатке. – Именно по этой причине я, разумеется, не дождусь разъяснений от вас, лесного вояки.
– Но вы не дождались и меня, сударыня, – упрекнул ее Дориан. В обычных обстоятельствах он смолчал бы по своей привычке, однако общество давних знакомых и вино вскружило голову. – Может быть, я предчувствовал это, потому и поторопился уединиться, чтобы потопить скорбь в хорошем вине.
– Скажете тоже! – фыркнула Бланш. – Ладно, так и быть, я вас прощаю.
– Виконт, – при дамах Седрик был немного более официален, – позвольте представить вам графиню д’Арбе, мадемуазель де Леон и мадемуазель де Мелиньи.
Гаспар оставил Лоретту, чтобы сыграть в карты, и она на какое-то время оказалась одна. Барон д’Оллери станцевал с нею сарабанду, куранту и даже «веселый бранль», поэтому следовало немного перевести дух. Лоретта отошла в сторону, к окну, и, обмахиваясь веером, попробовала успокоиться. Близость барона и его подчеркнутая внимательность к ней не давали покоя. Неужели именно Гаспару предстоит стать ее супругом? Неужели с ним она проведет многие годы в довольстве и радости, и у них будут дети – с ее волосами и его глазами? Или наоборот…
Лоретта попробовала вообразить пухлощеких ангелочков и покачала головой. Интересно, те комплименты, что говорит ей Гаспар, искренны или это всего лишь дань галантности? Вот Вилмарт, которого, к счастью, не заметно на празднике (не произошло ли с ним чего?), чистосердечен и прям, несмотря на косноязычие и отвратительные вирши. Он так по-щенячьи в нее