Седьмое лето. Евгений Пузыревский

прав. В бане похозяйничал не представитель рода людского, а какое-то крупное животное и судя по следам крови – хищник. Что ему тут понадобилось? Может, перезимовало? Странно – лесные же обычно боятся выходить из своего древесного дома. По крайней мере, так говорил папа.

      А папа всегда прав.

      Надо соображать быстрее – новый банный хозяин может вернуться в любое время.

      Павлик снял висевший на стене сушенный берёзовый веник, вымел из помещения весь мусор и собрал в одну кучу валяющиеся тазы с вехотками.

      В ситуации нехватки времени – это довольно таки бесполезное занятие, но он не смог себе позволить, оставить маму среди беспорядка.

      Следующее действие – второй за сегодня порог. Но, в отличие от первого, его нужно было отковырять аккуратно, чтоб потом приделать обратно, ведь в щель под дверью может залезть кто-нибудь из маленькой живности. За инструментом идти не вариант (почему не подумал сразу его взять?) так что надо обходиться подручными средствами.

      Обследовав двор и не найдя ничего более подходящего чем полено, Павлик стал им отстукивать прибитую к полу деревяшку.

      С одной стороны, с другой.

      С одной стороны, с другой.

      Постепенно, усиленно сопротивляясь, она всё же, вместе с гвоздями, была отделена и отложена в сторону.

      Далее мальчуган взялся за тележку и, толкая, завёз в предбанник. Затем, присел под её ручкой, в которую упёрся руками, напряг ноги и стал выпрямляться, наклоняя средство перевозки.

      Мёртвая толстая женщина потихоньку поползла по диагонали в сторону пола. Голова, шея, плечи, грудь, живот… и вдруг застряла.

      Сын уже стоял, выпрямившись в полный рост, сжимая, от натуги свои молочные зубы.

      Угол уже был максимальный, выше не поднять.

      Павлик опустил тележку в прежнее состояние, пролез под ней между колёсами и свисающими руками, взялся за маму и потянул.