И вот он стоит, привалившись к стене и читает нацарапанные на кирпичах матерные письмена, когда рядом из ниоткуда появляется Старик.
– Ты чего приперся не вовремя? – страшным шепотом спрашивает он Шурика Ха.
– А фигле?
– Есть Вещи, которые никому не дозволено видеть, – шипит Старик, – Придет время будет и у тебя свой Хозяин.
– Я это… Я чего спросить хотел, – бормочет, запинается Шурик.
– Ну?
– А этот твой Хозяин… – Шурик Ха замолкает и наклоняется к лицу Старика, к самому уху поросшему седой шерстью.
– Он, тот самый? – спрашивает шепотом Шурик.
Старик хмурится.
– Какой еще тот самый? – переспрашивает он. – Чего ты мямлишь?
– Ну, этот, – бормочет Шурик Ха, – Везельвул?
Старик рывком отстраняется от Шурика Ха и недоверчиво на него смотрит. Наконец, до Старика доходит.
– Ах, ты мудак! Ах ты шут гороховый! – ругается Старик, дергая кадыком и плюясь.
Но Шурик Ха уже бежит по заваленному талым снегом палисаднику, перепрыгивает через оградку и кричит Старику с улицы,
– Не бзди дед Никодим, будет у меня Хозяин еще пострашнее твоего! С вот такими усищами! Напугал еже голой жопой…
И давясь хохотом Шурик Ха исчезает во мраке. Старик качает головой и сплёвывает в заледеневшую лужу.
– Вот ведь мудак, – говорит он плаксивым голосом, словно кому-то жалуется. – Шпана…
Светает. Шурик Ха сидит на пешеходном мосту над железнодорожными путями и смотрит на проходящие внизу электрички. Он сидит на ступеньке в пальто, зябко обняв себя руками, с тлеющей сигареткой во рту. Мимо проходит высокая женщина неопрятного вида. Она уже начинает спускаться на перрон, но оглядывается на Шурика, идет назад и садится рядом на ступеньку.
– Не угостите даму сигареткой, молодой человек? – спрашивает она Шурика.
Шурик Ха протягивает ей свою, уже скуренную на треть, сигаретину.
– На двоих покурим, – говорит он, – а то у меня больше нет.
Женщина берет у Шурика сигаретку и затягивается.
– Спасибо, – говорит она. – Сразу видно ты не жмот. Ненавижу жмотье.
Шурик Ха молча глядит вдаль, в ту точку, где сходятся железнодорожные пути, только отсюда, с моста эту точку не видно, там вдали что-то мельтешит, мешает серенькая муть и еще, если так долго смотреть, начинают слезиться глаза.
– Меня зовут Екатерина Альбертовна, – говорит женщина.
– А я Шурик, – говорит Шурик Ха. – Просто Шурик.
Женщина почему-то начинается смеяться, точно он сказал что-то смешное. Насмеявшись, вытирает выступившие на глазах слезы, кашляет и передает Шурику сигаретку. Тот затягивается. Екатерина Альбертовна достает из-за пазухи веселую бутылочку с прозрачной зеленоватой жидкостью. Толкает Шурика локтем в бок.
– Будешь?
– Это что? – спрашивает Шурик Ха с интересом.
– Лосьон, –