я заметил существование двойных стандартов по отношению к иностранцам, натурализовавшимся или просто легально живущим в этой стране. И точно знаю, общавшись с представителями разных национальных общин, каково на самом деле. И меня удивляло, почему же одни вкалывают, хватаясь за любую работу, а другие увиливают от труда, прекрасно живя на социале. Нашествие в последние годы дармоедов из Африки явное тому подтверждение внутренней политики, начатой еще тридцать лет назад. Кому же она выгодна, если эти так называемые беженцы сидят на шее немецкого народа?
Попутно с продлением учебной визы всего за пять американских долларов (в пересчете с местной валюты) я оформил себе пограничную карту на Швейцарию также за пятерку «зеленых».
Зная от Кирилла, что не так далеко в сопредельном государстве есть большой табачный магазин, я решил съездить немного западнее в городок Бад-Зеккинген. Там находится самый длинный крытый деревянный мост Европы для пешеходов через Рейн, воздвигнутый еще в XII веке. Выглядел он будто построенный для декораций фильма о рыцарском Средневековье.
Идя по нему и глядя на воды салатного цвета самой главной реки Германии, я обнаружил только жирную полосу белого цвета, нанесенную поперек настила, когда зашел на швейцарскую землю. Пограничников обеих стран, как я не оглядывался, обнаружено не было.
Когда же, совершив покупку в вожделенном магазине, я возвращался по мосту обратно, то за разделительной демаркационной чертой ко мне метнулись двое в гражданской одежде.
– Спецслужба охраны границы, – представившись, они показали мне заламинированные удостоверения и спросили. – Что у вас в сумке?
Эта немецкая государственная организация боролась на территории Германии и ее границах с контрабандой и наркотрафиком.
Я показал.
Глазам изумленных служителей закона предстало полбутылки «столичной», граненый стакан, початая банка отменных маринованных польских огурчиков, свежий номер газеты «Аргументы и факты», купленный в привокзальном киоске, а также пачка настоящего «казбека», ради которой я и поперся в Швейцарию.
– Разрешите взглянуть, что там внутри? – прицепился к папиросам один из служивых.
– Можете даже отпробовать, – предложил я ему. – И я с вами за компанию.
Невозмутимо отхлебнув из горла́ любимой «столичной», я с наслаждением затянулся дымком «казбека».
Снимавший пробу служитель закона после первой же затяжки зашелся кашлем. Его товарищ, прочитав все наклейки по-немецки на папиросной коробке, начал скисать от душившего его смеха.
– Там написано, что эти русские папиросы зашкаливают по всем опасным веществам, – почему-то весело сообщил он. – Извините, нам надо идти работать.
– Да, крепкий табачок, – произнес я. – В том и кайф.
Так они и ушли, поддерживая один другого.
Я пошел на автовокзал городка, чтобы вернуться в родные пенаты.
Сел в навороченный рейсовый «неоплан» на автостоянке в Бад-Зеккингене, и вскоре мы отъехали в Тодтмос.