приятель лишь заурчал и стал уписывать желанную плоть за обе щеки.
Это любопытное существо часто сопровождало меня с Кириллом на прогулках в горном лесу, путешествуя с нами часами. Его хозяйкой была одна фрау, владелица дома «Хаус ам Бах», где снимала жилье Ольга, но Момо почему-то выбрал нас для совместного провождения свободного времени и ему явно было интересно.
Покончив с ранним завтраком, полосатый котяра, мяукнув на прощание, ушел по своим делам.
После обеда я узнал у Верены, что сегодня в центре начнется праздник молодого вина. На дворе был октябрь и в Баварии, на юго-востоке Германии, уже шумно отгуляли Октоберфест, фестиваль немецкого пива. Здесь, на юго-западе в земле Баден-Вюртемберг, население больше тяготело к вину, хотя и пивко не забывало. Именно в октябре после сезонной уборки винограда, плантаций которого внизу у Фрайбурга неизглагольно много, появляется первое молодое вино урожая сего года. Это довольно коварная вещь для неискушенного потребителя. Еще играющее, «шипучка» долго доходит во внутрях испытуемого, заставляя оного поминутно падать и облегчаться под каждым забором, если перебрал с дозировкой. Зная о таких вещах, мы с Кириллом предпочитали красное вино предыдущего урожая с традиционными эффектами после восприятия.
Руководство «Рютте» решило гулять в «Херцельхаусе» при стечении большого числа специалистов и студентов, а также живших среди нас лиц с психическими отклонениями, как и полагается в правовом демократическом толерантном государстве.
В этой связи особенно доставалось вашему покорному слуге, как парню одинокому, высокому, статному, и наверное недалекому, как полагало молодое женское народонаселение психологической школы. В Германии ведь как, после тридцати лет свободного приличного мужика днем с огнем не найдешь. Или женат и верен супруге, или весь в работе и потому не стои́т у него, а то и вообще другой масти – тяготеет с своему полу.
Дорвавшись по перво́й до женской ласки, я скоро крепко пожалел об этом. Немки оказались доступными и похотливыми, а главное душными, контролировавшими буквально каждое мое движение.
– Где ты был, милый? Я искала тебя по всей деревне, – чувственно ворковала одна из них. – Я уже не могу терпеть!
– Дорогая, я красил оконные рамы в подвале «Бергкранца», – смиренно отвечал я, ища предлог, чтобы немедленно убежать от ненаглядной.
– Я была там, все закрыто! – возбужденным голоском она неотвратимо приближалась ко мне.
– О, нет, я был на чердаке! – ища выхода, я откровенно врал ей.
Моя хозяйка Верена Гётте при периодическом переходе меня на нелегальное положение у нее в чулане из-за таких домогательств отвечала сатанинским хохотом, повидав нашу непростую жизнь во всем ее многообразии.
Беда моя была в том, что все эти ненасытные дамочки, с коими я пытался хоть как-то построить свою беспутную жизнь, на проверку оказывались чересчур доступны любому, а жить рогатым было невместно.
Современная жизнь в Западной Европе