Пассажирская дверь осторожно открывается, и я опираюсь на крепкую руку Чарли.
Он блокирует двери автомобиля и, продолжая удерживать мою руку, ведет меня по мосту, направляясь в сторону пляжа. Спустя некоторое время, не проронив ни слова, мы оказываемся на мягком и практически белоснежном песке, продолжая наблюдать за спокойным морем. Хватка Чака ни на секунду не ослабевает и вот уже несколько минут он удерживает мою ладонь, будто боится, что, если отпустит меня – я улечу с первым порывом ветра на другой конец берега, словно невесомое перышко.
Спустя какое-то время я, наконец, отрываюсь от гипнотизирующих волн, поднимая любопытный взгляд на Чарльза. Он выше меня на целую голову, поэтому мне приходится чуть отстраниться от него, чтобы тщательно и скрупулезно рассмотреть его знакомые сосредоточенные черты лица. Замечаю, как напряженно играют желваки, как рассредоточенный взгляд прищурено блуждает по бескрайнему морю, как плотно сжимаются и разжимаются губы.
Он знал, он всегда знал, что мне нужно и как поступить в той или иной ситуации; именно поэтому мы сейчас стоим на берегу моря и любуемся закатом, каждый погруженный в свои мысли.
Он всегда все знал…
Как же я раньше этого не замечала?
Как же я не замечала всю его заботу обо мне, словно о своей маленькой и бестолковой сестрице, принимая все как должное? Неужели все эти тринадцать лет я пробыла полной эгоисткой по отношению к своему лучшему другу? Чего только стоит его помощь и содействие в лишении свободы моего, теперь уже бывшего отчима?..
А чем я ему помогала? Чем все это время я его радовала? Бестолковыми и глупыми подарками на дни рождения? Полностью осознавая весь трагический масштаб ситуации, я чуть не падаю наземь от собственного бессилья. За все годы нашей дружбы я не сделала ничего подобного всех поступков Чарльза вместе взятых.
– Прости меня, – вырывается из груди хриплый голос, с легкостью заглушенный небольшими волнами.
– Я хочу знать, что случилось, – твердо проговаривает он, не отрываясь от малинового заката, распластавшегося по всему побережью; часть его волос, которую не скрывает бейсболка, неугомонный ветер колышет из стороны в сторону. – Тебя кто-то обидел?
Я невольно вздрагиваю, неожиданно улавливая его голос спустя некоторое время после моих слов. Практически с этого вопроса начиналось наше знакомство десять лет назад, но, как и сейчас, тогда я ему не сразу рассказала причину своих слез. Закусывая нижнюю губу до невыносимой боли, я глубоко выдыхаю.
– Нет, – только и всего вырывается из моей груди, – прости, что не смогла приехать к твоим родителям, я … сейчас правда не могу.
Чак пару раз понимающе кивает, все еще не отрывая взгляд голубых глаз от малинового неба.
– Ты ведь расскажешь мне, в чем дело? – с малой толикой сомнения спрашивает он, крепче сжимая мою ладонь.
Мгновение во мне бушуют волны противоречий. А может все же стоит рассказать