что была агентом Нимбуса. В прошлом. Как и все мы. Но больше мы не служим Гипероблаку.
– Вот как? – удивился Фарадей. – Вы что, все уволились?
– Нас уволили, – отозвалась Лориана. – Гипероблако уволило.
– Всех? Как странно!
Фарадей знал, что Гипероблако время от времени предлагало работавшим на него агентам сменить род деятельности, если они не вполне соответствовали его требованиям, но оно просто так не вышвыривало человека на улицу. Тем более – такое количество людей сразу! Их же набралось на дюжину кораблей!
Лориана покусывала губы. Было очевидно, что она что-то недоговаривает, и Фарадея разбирало любопытство. Но он молчал и, сдерживая нетерпение, что так мастерски умеют делать жнецы, терпеливо ждал.
Наконец, Лориана заговорила.
– Сколько вы уже живете на острове? – спросила она.
– Не так уж долго в масштабах мировой истории, – ответил жнец. – Шесть недель.
– Тогда… тогда вы просто не знаете…
В этом мире существовало очень ограниченное количество вещей, способных испугать Жнеца Майкла Фарадея. Но более всего он опасался оказаться в ситуации, когда обстоятельства выходили из-под его контроля и обрушивались на него с силой и логикой непредсказуемыми. Особенно когда на эти обстоятельства намекал особый тон в голосе собеседника, когда тот, прежде чем что-то сообщить, предлагал сесть и успокоиться.
– Не знаю чего? – рискнул он спросить.
– С тех пор как вы оказались здесь, все… изменилось, – ответила Лориана.
– Надеюсь, к лучшему? – задал очередной вопрос Фарадей.
И тотчас же продолжил:
– Скажите мне – стала ли Жнец Кюри Высоким Лезвием Мидмерики? Выиграла ли она суд?
Агент Барчок, не переставая, продолжала покусывать губы.
– Мне кажется, вам лучше сесть и успокоиться, – сказала она.
Мунире поначалу совсем не понравилось, что ими командует эта выскочка, этот младший агент Нимбуса, но она поняла, почему Фарадей предпочел не протестовать. В капсулах были люди из одной с этой девицей компании, и, конечно, та лучше знала, как с ними поступить. Кроме того, возмущаться было бы ребячеством. Эта молодая особа, пару часов назад стоявшая лицом к лицу со смертью, должна была почувствовать свою значимость. Она же, Мунира, могла свою гордость на время и припрятать.
Мунира насчитала тридцать восемь спасательных капсул, добравшихся до пляжа. Ни один из кораблей не перенес обстрела. Да и тела погибших уже начали прибывать, а в такой жаре, что царила в этих широтах, мертвые скоро придут в состояние, из которого их будет невозможно восстановить. Даже если каким-то чудом здесь появится спасательная команда, тела нельзя будет доставить в восстановительные центры достаточно быстро. То есть мертвым так и суждено остаться мертвыми. И их придется хоронить, а точнее, сжигать, поскольку на острове не было инструментов, с помощью которых в каменистой почве атолла можно было бы выкопать достаточно глубокие могилы.
Да,