там фотографией.
– Никто тебе рекомендацию к мастеру не даст. У каждого мастера есть нижняя, а тебя, молодую, многие захотят обкатать.
– Можно?
– Слушаю.
– А если я изначально откажусь от садо-мазо? Например, захочу практиковать только бандажирование.
– «Только» не получится. Подчинение – сопровождающий элемент к бандажу. Наказание – следственный процесс к неподчинению. Но я даже рад, что ты заговорила о бандаже.
– О боже, опять будут стремные фотографии?
– Обязательно. Устраиваться поудобнее я не разрешал. Сессия продолжается.
Полина задрала голову:
– Дядя Саш, а разве наказания бывают только такие? Только флагелляция – и все?
– Не все.
– Значит, я могу избегать порок?
– Значит, тебе может не понравиться другой вид наказания. Еще раз: это наказание, а не развлечение. Для тебя.
– А для мастера?
Я не смог сдержать ухмылки, а Полина тут же развернулась, схватив меня за коленки.
– Я же сорвала сессию? За это положено наказание?
Кивнул, разглядывая ее поблескивающие в полумраке глаза и непроизвольно перебирая в уме, как могу наказать девчонку, заменяя порку.
– Тогда накажите меня, как мастер.
Слова резонировали в пах, а не должны были. Зато на ум сразу пришло отличное решение о наказании.
– Лина, ты действительно прервала сессию, – голос звучал ниже, и проконтролировать я его не мог.
Хотя девчонка вряд ли знает симптомы моего возбуждения, значит, не уловит подтекста.
– Я накажу тебя. Открой шторы и встань передо мной лицом.
Полина с живостью подскочила и раздернула окна. Комната наполнилась ярким дневным светом и солнцем. Стена с фото побледнела, перестав транслировать заготовленный ужас. А девчонка уже прибежала обратно, излучая нетерпение.
– Это наказание, выдержать ты его должна до конца.
Полина поспешно кивнула.
– Хорошо. Я друг семьи. Но еще я мужчина. – Сделал паузу, прежде чем озвучить следующее: – Оставшееся время сессии ты будешь без одежды. Раздевайся.
– Ч-что?
– Не заставляй меня повторять и не переспрашивай. Просто выполняй.
– Я н-не могу…
– Почему?
– Ну… потому что вы – друг семьи. Вы – дядя Саша.
– В этом и суть. Раздевайся, и я объясню, в чем твое наказание.
– Черт! Я не могу!
– Раздевайся, иначе выпорю, – надавил я.
– Это извращение, а не наказание. Я не могу перед вами сверкать титьками, уж извините.
– А перед другим посторонним мужчиной смогла бы?
Она закусила губу, боясь встретиться со мной взглядом. Но раз уж мы ступили на зыбкую почву унижения, надо протащить ее до конца. Может, это окажется поучительнее фотографий.
– Не уверена…
– Снимай.
Я следил за ней и высвобождал из брюк ремень. В принесенной с собой спортивной сумке лежали приготовленные аксессуары, но так как я не