при поступлении в мединститут.
В следующей комнате обосновались Сысоевы: мать с дочерьми одиннадцати и восьми лет. Зависимыми они не были, скорее – созависимыми, и скрывались от отца семейства. Мать просто не знала, куда еще пойти, в полицию заявлять категорически отказалась, и «Благие сердца» были единственным местом в мире, куда ее муж не заявился бы даже под страхом смерти.
За окном стемнело. Мать спала лицом к стене, а девочки, ласковые воздушные создания, похожие на фей, делали друг дружке прически, мурлыча попсовую песню. Они делили волосы на пряди и сплетали их в немыслимые свадебные кренделя. «Это нас папа научил для стрима», – пояснила старшая, и Соня содрогнулась.
Для другого стрима отец заставлял их лупить друг друга на камеру до крови: кровь и крики собирали больше лайков и донатов. Если девочки не соглашались, он избивал обеих.
Люди стали ресурсом. С самого рождения каждый миг их жизни был разворован соцсетями, мессенджерами, стримами, подкастами, ТВ и рекламой, генсеками на кабриолетах, психологами в Youku, играми в планшетах, арках, vr-очках с эффектом полного погружения. Ни у кого не осталось времени хотя бы на то, чтобы услышать самого себя. Вот, например, спросила она у старшей девочки, кем та хочет стать, когда вырастет. Сама Соня в одиннадцать уже лечила кукол, выписывала им бисакодил и барбитал по фармакологическому справочнику. Но девочка глянула так растерянно, будто ей предложили решить задачу по тригонометрии, не меньше. Она не знала, чего хочет, никем себя не представляла без подсказки блогов и отца.
Младшая долго наблюдала, как Соня возит тряпкой по плинтусам. Затем спрыгнула с кровати и с решимостью потянулась к губкам и бутылкам с антисептиком на тележке.
– Я помогу.
– Нет-нет, милая, не надо! Они все в моющем средстве, сплошная химия. Только взрослым можно трогать. И только в перчатках. – Соня продемонстрировала свои ядовито-резиновые перчатки до локтя. «Презерватив для рук», как называл их Паша.
Девочка понуро вернулась на кровать, к сестре, и Соня, спохватившись, отругала себя: любую детскую активность следовало поощрять, а не резать на корню. Им было скучно. Что ж, дай-то бог, они поймут, как развлекать себя без интернета.
Девайсы в центре были запрещены, так что Пашин пропущенный звонок Соня обнаружила только часов в девять, когда домыла всё и забрала сумку из ящика на проходной. Она перезвонила, но Пашка не ответил. «Созвонимся завтра, я очень устала», – Соня оставила голосовое сообщение и включила авиарежим. Хотелось просто лечь в кровать и проспать неделю с перерывами на еду и туалет. Но со сном у Сони как раз были проблемы. Стоило лечь в кровать, как в голову лезли мысли о вступительных экзаменах, до которых осталось два месяца, и Соню пружиной выталкивало из-под одеяла на диван, перечитывать стенограмму лекций, зубрить, больше читать и больше знать.
В прошлом году обидно вышло: на химии, в последней задаче, за которую давали наибольший балл, условие можно было расценить двояко.