лук с колчаном и бросился вверх по узкой лесенке, ведущей на колокольню.
Вид с колокольни открывался замечательный. Зеленые холмы, желтые опояски дорог, синяя речка. За ней, вдали, черный замок, теряющийся в дымке…
И сотни две всадников в доспехах, сверкающих на солнце, как надраенные бронзовые бляхи.
С колоколенки за всадниками наблюдали трое. Сам Духарев, Зван и гридень Азим, выбранный за выдающиеся стрелковые показатели. Двое оставшихся гридней разместились внизу: присматривать за дверьми, священнослужителями и несколькими прихожанами.
Говорят, на территории Византии церкви обладали правом убежища. Но на булгарские храмы это не распространялось.
Повертевшись вокруг церквушки и убедившись, что отпирать им никто не собирается, ромеи попытались выломать дверь. И были неприятно удивлены, обнаружив, что для хорошего лучника панцирь катафракта – не помеха.
Оставив подстреленных подрумяниваться на солнышке, катафракты поспешно отступили на безопасное расстояние. Вернее, на расстояние, которое они сами полагали безопасным. Духарев до времени решил их не разочаровывать и приказал своим не стрелять. Тем более стрелы надо было экономить. Совокупный боезапас его «войска» примерно соответствовал численности противника, так что каждая стрела была на счету.
Пока ромеи совещались, Духарев тоже времени не терял: высматривал командиров.
Минут через двадцать ромеи снова пошли на штурм. На этот раз с применением средств защиты, в качестве которых выступали две крестьянские телеги на высоких колесах, на которые сверху набросали всякой всячины. Когда телеги подкатились поближе, Духарев дал команду, и его маленький гарнизон «открыл огонь». Но не по телегам, как ожидали ромеи, а по кучке всадников, расположившихся без всякого прикрытия примерно в четверти километра от церкви.
«Скорострельность» опытного лучника составляет примерно двадцать выстрелов в минуту. Но первые три стрелы оказываются в воздухе в считанные секунды.
Залп – и боезапас русов уменьшился на девять стрел. А численность боеспособных противников сократилась на четыре единицы. Но это были очень важные «единицы». По крайней мере в своей «мишени» Сергей был уверен: во время совещания именно этот ромей жестикулировал активней всех. Точно определить, куда именно вошли стрелы, на таком расстоянии было трудно, но судя по тому, что ромей мешком выпал из седла, повреждения он получил достаточно серьезные.
Остальные катафракты отреагировали на потерю руководства по-разному. Самые храбрые бросились прикрывать начальство телами и щитами, большинство отступило еще на сотню метров, а штурмовая «подтележная» группа продолжала неторопливое движение к воротам.
Тут их ожидало препятствие. Паперть.
Остановившиеся телеги сверху были – как на ладони. И весили они, надо полагать, немало. Поэтому закатывать их вверх по лестнице оказалось задачей непростой. И опасной. Неосторожно высунувшегося наружу ромея гридень Азим пришпилил к земле, как жука.
Но