но играла неплохо. Он вспомнил, как был на концерте в А́льберт-холле11 и безбожно фальшивящего альтиста. Усмешка тронула его губы, но Калеб не обратил на это внимания, решив, что мужчине нравится игра сестры. Джек же вспоминал об убийстве альтиста, как изящно он его проделал, а после позаимствовал кишки горе-музыканта и, как следует промыв их, продал струнных дел мастеру под видом овечьих.
Джек распахнул глаза и внимательно осмотрел мальчика, посвятив этому больше времени, чем в прозекторской12. Узкое личико с острыми скулами и прямым носом. Слишком бледная, как для живого человека кожа, под которой не проступали голубые вены, а серую радужку глаз вытесняла чернота широких зрачков. Тонкие, словно рисовавшей их кисти не хватило яркой краски, губы слегка приоткрыты. Черные короткие волосы гладко причесаны, но не прилизаны. Руки с музыкальными пальцами, как и у Вайолет, лежат на подлокотниках, постукивая острыми ноготками по дереву в такт мелодии.
Если бы Джек не знал, что мальчик жив, то решил, будто перед ним сидит вампир или же восставший из мертвых. Для убитого он выглядел слишком спокойно.
Калеб молчал до тех пор, пока Вайолет не закончила игру и не присоединилась к ним.
– Неплохо, – отметил брат и подвинулся. Малышка села и поставила чашку на столик.
– Не так хорошо, как у тебя, – она вздохнула и прижалась щекой к его груди. Калеб покровительственно коснулся рукой ее плеча.
– Не хотите поделиться последним, что вы увидели в своем доме? – спросил Джек. О подробностях Жнец не рассказал.
– После ужина мы занялись уроками. Но услышали шум – и мама выскочила из детской, я последовала за ней и… – начала Вайолет.
– И что же увидела? – Джек затаил дыхание.
– Некто в маске убил отца, а затем перерезал матушке горло, – взгляд Калеба остекленел, и Джек понял – мальчик переживает тот миг.
– Мама закричала, и я выбежала к ней, Калеб бросился за мной, – добавила девочка, теребя окровавленную ленточку на воротнике.
– Мама сидела на полу рядом с отцом и смотрела на того незнакомца, как вдруг с нами произошло тоже самое, напавшего сзади я не видел, почувствовал, как в груди что-то лопнуло, затем последовала острая боль.
Вайолет прижала ладошку к сердцу брата, где под одеждой скрывался шов:
– А я даже не сообразила, и вот… мы уже духи, висим над своими телами воздушными шариками, а мама – она тоже стала призраком – сказала, что Жнец не может нас забрать.
– Почему? – Джек приосанился и задумчиво коснулся подбородка.
– Неучтенные души, таких, как мы нет в списке, а просто так забирать кого попало Жнец не имеет права, – пояснил Калеб.
– Это правило мне известно, – согласился Джек.
– Вы… не боитесь господина Жнеца? – полюбопытствовала Вайолет. Сама-то она ничуть его не испугалась, как и их нового знакомого – Джека. Интересно, когда они отправятся за ее новым нарядом?
– Страх – нечто эфемерное, я вижу