ударили по металлургическому заводу: из 15 тыс. его работников 785 были арестованы, и 705 – расстреляны277.
Результатом массовых арестов 1937–1938 гг. стало бедственное положение в кадровой сфере, что открывало перед молодыми работниками возможности быстрой карьеры, хотя и с риском для жизни. Брежнев относился к поколению первых советских инженеров, получивших специальное образование и выдвинутых в первые ряды в результате террора против людей предшествующего поколения. Начавшаяся волна чисток и арестов подняла его, дав возможность занять новые посты: после завода и вуза – на должности в системе городского управления и в партийных органах.
С января 1937 г. начальник горотдела НКВД Вениамин Моисеевич Паперман разжигал истерическую кампанию на заводе им. Дзержинского и для начала открыл охоту на директора завода Иосифа Петровича Манаенкова (1896–1938). Как руководитель предприятия Манаенков был в городе видной фигурой; знаменитый металлург И. П. Бардин в 1927 г. лично поставил бывшего рабочего во главе завода в качестве «красного директора»278. Теперь же бюро горкома партии под руководством С. С. Лысова развернуло травлю заводских инженеров, недостаточно заботящихся об организации стахановского движения и ослабивших «бдительность» по отношению к «вредителям». Секретарю парткома завода Михаилу Марковичу Рафаилову (1903–1938) указали на необходимость лучше руководить деятельностью инженеров и о каждом нарушении производственного процесса сообщать как о доказательстве плохого технического руководства279. Следующий шаг не заставил себя долго ждать: в феврале 1937 г. в котельной завода «Дзержинка» была разоблачена «контрреволюционная группа»280. В марте партбюро обвинила Манаенкова в том, что в результате его «подавления самокритики» «враги-троцкисты» смогли вести свою позорную работу; ответственность за то, что эти «недостатки» не были вскрыты ранее, возложили и на Рафаилова281. Манаенков и Рафаилов смогли на какой-то срок выйти из-под удара, вероятно, потому что в мае с огромным, на общесоюзном уровне, размахом была задута восьмая домна «Дзержинки», что отмечалось как выдающееся достижение282.
В начале 1937 г. и директор техникума Брежнев попал в поле зрения охотников на «вредителей» и «саботажников»: руководство городской парторганизации не одобрило надстройку учебного корпуса на один этаж, осуществленную по его распоряжению в 1936–1937 гг. совместно с заводом. За это «самоуправство» Лысов пригрозил ему теперь исключением из партии, которое в большинстве случаев было только первым шагом к аресту и обвинению283; его племянница рассказывала позже, что НКВД держал дядю под прицелом284. Но Брежнев отделался легким испугом и даже не получил взыскания. В своей анкете 1949 г. он указал: «Партийных взысканий не имею. Под судом и следствием не находился»285. Возможно, дело приняло благополучный оборот в связи с тем, что в апреле сместили городского партийного