и задумчиво перебирал чётки, поглядывая на свет, льющийся из-под потолка. Наблюдать за дверью ему и впрямь не было нужды – камера находилась в тупике, которым оканчивался коридор.
Отставив прут, инквизитор подобрал с пола камешек и швырнул в монаха, тут же скрывшись за дверной створкой. Сердце отсчитало десять ударов – и на пороге появился Дамбьен, сжимавший в руках вместо чёток короткий клинок.
Трезубец пронзил монаха насквозь, проткнув бок и выйдя с другой стороны. Навалившись всем телом, Герхард проталкивал ржавое железо сквозь неподатливую плоть, держась на расстоянии – пока монах не повалился на пол, хватая ртом воздух и всё ещё силясь достать противника клинком.
– Прости, брат, – пробормотал инквизитор, хоть монах и не мог его слышать, – ты, как и я, попался в силки, расставленные этой лисицей из Тосканы…
Герхард дёрнул прут, и Дамбьен со свистом выдохнул, уронив голову в лужу собственной крови. Инквизитор вынул клинок из его ослабевших пальцев и заткнул за пояс.
– Господь – пастырь мой… – начал Герхард, опускаясь на колени рядом с монахом.
Дамбьен умирал медленно. Его глаза, полные страха и какого-то детского удивления, взирали на стоящего перед ним человека, того самого, которого он совсем недавно волок по ступеням в эту самую камеру и который теперь, держа в руке железный прут, продолжал читать над ним последний псалом.
– Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих8…
По телу немого монаха прошла судорога – казалось, он изо всех сил пытается вымолвить хоть одно в своей жизни слово.
– Чаша моя преисполнена, – проговорил Герхард.
Дамбьен едва заметно качнул головой, будто отгораживаясь от страшного видения и от звучащих слов. Его глаза подёрнулись пеленой.
– Аминь, – выдохнул инквизитор, поднимаясь.
Глава 5
Он шёл на свет. Как и в смутных не то видениях, не то снах, насылаемых самим Дьяволом, он шёл на свет солнца, которое единственно оставалось неизменным и верным своему ходу. Прикрывая глаза искалеченной рукой, инквизитор двигался по узкому коридору. Клинок, принадлежавший немому монаху, холодил пальцы. Рослый Дамбьен великодушно, как могут одни мертвецы, поделился с Герхардом своей туникой. Когда-то белая, ткань приобрела цвет, мало отличимый от тёмного плаща, который инквизитор ничтоже сумняшеся тоже снял с тела монаха. Герхард натянул облачение поверх собственной одежды – длинные рукава туники, перехваченной кожаным поясом, надёжно скрывали руки до кончиков пальцев.
Напряжённый слух ловил каждый отзвук, но, казалось, кроме крыс ни единая душа не обитала в этом гиблом месте.
Геликона многое успел выболтать перед своей бесславной гибелью. Когда Герхарда привезли, итальянец не поленился прогнать повозку через весь город – лишь бы вкусить торжества в полной мере. А подземные камеры замка как нельзя лучше подходили для того, чтобы упиться муками бывшего наставника.
Твоя