доктор. – Мне не случалось видеть более завораживающего зрелища, чем вальс этих двоих. Физически они как будто созданы друг для друга.
Мюриэл презрительно фыркнула.
– Скажите это лучше мистеру Дензилу Мюррею. Он и так мрачнее тучи, а от ваших слов веселее ему не станет!
Она оборвала себя и умолкла, заметив, что к ним приближается новое лицо – красивая хрупкая девушка в белом одеянии античной весталки, с венком серебристого мирта на голове. Девушка подошла к доктору Дину и тронула его за плечо.
– Можно мне с вами поговорить?
– Дорогая моя мисс Мюррей! Разумеется! – И доктор Дин немедленно повернулся к ней. – Чем могу служить?
Несколько шагов они прошли в молчании. За спиной у них Мюриэл Четвинд-Лайл развернулась и неохотно поплелась назад, в бальную залу.
– Что такое? – повторил свой вопрос доктор Дин. – Вы чем-то расстроены: скажите мне, что случилось?
Хелен Мюррей подняла на него глаза – серые глаза с фиолетовым отливом, цветом которых так восхищался лорд Фалкворд; сейчас они были полны слез.
– Как я жалею, – заговорила она, – как жалею, что мы поехали в Египет! Кажется, здесь нам грозит беда: я чувствую, надвигается что-то страшное. Доктор Дин, вы видели нынче вечером моего брата?
– Видел, – коротко ответил он и снова погрузился в молчание.
– И что вы думаете? – тревожно спросила Хелен. – Чем объясняете вы эту его… странность… грубость – даже со мной?
При этих словах слезы переполнили ее глаза и полились по щекам, как ни старалась она их удержать. Доктор Дин остановился и сжал обе ее руки в своих.
– Дорогая моя Хелен, – заговорил он, – не тревожьтесь так. Вы только мучаете себя понапрасну. Ничто не в силах остановить поступь Неотвратимого. Я наблюдаю за Дензилом, наблюдаю за вновь прибывшим Арманом Жервазом, наблюдаю за этой таинственной Зиска, наконец, наблюдаю за вами. И что же вижу? Неотвратимость – одну лишь непобедимую поступь Рока. Влюблен Дензил, влюблен Жерваз, влюблены все вокруг, кроме меня и еще одной особы. Паутина сплетена, и я – злосчастная мушка, что, сама не зная как, попала в самую ее середину. Но паук, дорогая моя, тот паук, что сплел эту паутину, – это княгиня Зиска, и она никого здесь не любит! Это она – та вторая особа. Она влюблена не более чем я. Нет, у нее на уме что-то иное: пока не знаю что, но точно не любовь! Кроме ее и меня, влюблен весь отель – и вы тоже!
Хелен высвободила руки; ее нежное лицо озарилось румянцем.
– Я… – пролепетала она. – О нет, доктор Дин, вы ошибаетесь…
– Ни разу в жизни доктор Дин не ошибался в сердечных делах, – с самодовольной усмешкой отвечал он. – Ну же, дорогая моя, не смущайтесь и не обижайтесь. Вас с братом я знаю с тех пор, когда вы были маленькими сиротками: кто же, если не я, поговорит с вами начистоту? Вы, малютка Хелен, влюблены – и совершенно напрасно влюблены – в этого человека, Жерваза. Я много слышал о нем, но до сегодняшнего вечера не