и через мгновение оставшиеся в холле дамы провожали взглядами поднимавшихся по лестнице хозяйку и ее гостей.
Мистер Лофтли последние четверть часа простоял в дверях своего кабинета, не решаясь вступить в холл. Его супруга настолько запугала беднягу требованиями вести себя как подобает джентльмену или хотя бы человеку приличного воспитания, что дядюшка Томас предпочел вовсе не показываться гостям. По крайней мере, в первый момент. Теперь же он тихонько удалился обратно в кабинет и прикрыл за собой дверь, без малейшего сочувствия оставив племянницу одну нести на себе тяжкий гнет приема высоких гостей.
Дамы изъявили желание вернуться в Зал герцогини, где они могли бы обсудить туалет миссис Роуленд и количество фунтов, которое набрал ее брат с последнего своего визита в Бат. Кэти пришлось проводить их, так как мисс Фридделл сделала вид, будто не помнит, куда нужно идти.
Затем Кэтрин вновь устроилась за конторкой, радуясь наступившей тишине.
Идея нарисовать мисс Фридделл, ее подруг и прибывших из Бата леди в виде ошалевших от визита в курятник двух лисов казалась Кэти все более притягательной, и минут десять она мысленно размещала действующих лиц то так, то этак, надеясь найти удобный ракурс. Все лица должны быть видны, ведь они отражают характер, а сделать это на одном рисунке будет непросто. Рука Кэтрин так и тянулась к альбому, спрятанному за конторскими книгами дядюшки Томаса, но она больше всего на свете боялась, что этот маленький альбом увидит кто-нибудь вроде мисс Фридделл. Кто-нибудь, кто найдет на этих страницах себя и будет очень, очень разгневан!
Доктор Хаддон нередко упрекал дочь в том, что ее картинки лишь высмеивают недостатки других людей, но, при несомненном сходстве персонажей, не прибавляют этому миру красоты, не намекают на необходимость быть снисходительнее к слабостям ближних. Уступая этим укорам, как и голосу совести, Кэтрин пыталась рисовать милые и очаровательные портреты и не менее милые пейзажи Кромберри. И все равно, куда больше ей нравились свои рисунки, порой небрежные, порой чрезмерно детализированные, но непременно смешные и нередко обличающие. «Если уж ты кого невзлюбишь, ему следует поостеречься, – посмеивалась над некоторыми страницами в ее альбоме миссис Дримлейн, которой Кэти показывала свои рисунки. – Особенно достается мисс Фридделл и викарию! Что ж, я буду лицемеркой, если стану утверждать, что они не заслуживают чести оказаться на этих страницах!»
Миссис Дримлейн и сама не терпела ханжество и притворство, и Кэтрин хотелось поскорее запечатлеть недавнюю сценку еще и ради того, чтобы ничего не упустить, когда она будет рассказывать старой леди о знакомстве с миссис Роуленд. Ни эта дама, ни ее брат не походили на людей, которые раздали свое состояние беднякам, оставив себе лишь самое необходимое.
Миссис Лофтли спустилась в холл и отпустила Кэтрин, чтобы та могла приготовить платье для поездки к миссис Райдинг. В отличие от племянницы, тетушка Мэриан пребывала в полном восторге от своих новых