Целостное изучение романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Учебное пособие
но и «непреодолимое отвращение» к старухе-процентщице, которую он посетил зимой; поэтому в трактире он прислушивается к разговору о ней же и находит подтверждение и оправдание своим мыслям. Фраза «странная мысль наклевывалась в его голове и очень, очень занимала его» – не что иное, как лейтмотив теории, поэтому разговор студента с офицером помогает читателю прояснить намерение Раскольникова: «Я бы эту проклятую старуху убил и ограбил… безо всякого зазору совести». А вот обоснования убийства, явно уже утвердившиеся в сознании оратора: на старухины деньги можно избавить тысячи существований от нищеты, болезней, разврата. «Одна смерть и сто тысяч жизней взамен – да ведь тут арифметика! Да и что значит на общих весах жизнь этой чахоточной, глупой и злой старушонки? Не более как жизнь вши…».
«Крошечное преступленьице», по мысли студента, справедливо уже потому, что старуха зла, заедает чужую жизнь, во власти же человека – поправлять и направлять природу, а не тонуть в предрассудках. Учитель обращает внимание учащихся на оспаривание автором этого убеждения: «Да ведь тут природа» (т. е. власть Бога – П. Н.). Мысль о желании переделать природу человека, в том числе и его сознание, в угоду честолюбивым устремлениям, страшна, как и утверждение, что «без этого ни одного бы великого человека не было». Так в речи студента намечена тема наполеонизма, то есть такого типа сознания, согласно которому «все позволено»: можно переступить через все во имя достижения своей цели, будь то «одна старушонка» или миллионы человеческих жизней.
Кроме того, в этом эпизоде звучит и решающий довод – обращение к натуре человека: «Вот ты теперь говоришь и ораторствуешь, а скажи ты мне: убьешь ты сам старуху или нет?» «Разумеется, нет! Я для справедливости… Не во мне тут дело…».
Автор отмечает, что Раскольников был в чрезвычайном волнении, возможно, поэтому сам не задумался, смог бы он убить, ведь его посещали точно такие же мысли.
Комментарий учителя: эпизод «Разговор в трактире» имеет важное композиционное значение: он предваряет появление статьи Раскольникова, проясняет намерения пробы, утверждает Раскольникова во мнении, что «задуманное им – «не преступление». Инверсия обусловлена и особой функцией эпизода, появляющегося перед убийством как его психологическая неизбежность.
Обратите внимание, что в двух последних эпизодах звучит мотив провидения: «Не рассудок, так бес!». Упоминание беса, конечно, не случайно. Если человек отказывается от благодати, он становится незащищенным от темных сил. И к тому злу, которое он допустил в свое сердце, добавляется зло внешнее.
Обратите внимание, в какое время Раскольников должен был пойти на убийство.
На Сенной и в трактире как будто самой судьбой подсказаны ему и весь план убийства, и все нравственные мотивы до последней подробности (как будто действительно тут какое-то предопределение, указание…). Автор отмечает: «Раскольников в последнее время стал суеверен… Во всем этом деле он всегда полон