вышел к Бьянке.
– Хочешь в душ вместе со мной?
Она улыбнулась, запустила руку под мою набедренную повязку и дразняще поцеловала.
– Идем!
Мы залезли в душевую кабину. Горячая вода лилась струями и рассыпалась брызгами.
– Представляешь, – сказал я, – у Жаклин был какой-то мужик. Он открыл, когда я привел Фабиана.
– И что? – ответила Бьянка. – Или ты думал, что она монашка?
– Нет, но…
Я и сам не понимал, в чем тут дело. Он просто вел себя как-то нагло.
– А ты знаешь, что между Улой и Жаклин что-то было? – спросила Бьянка.
– В смысле, что-то?
Они не пара друг другу.
– Да, именно это и было. Ула сказал, что, если бы не Фабиан, это могло бы быть что-то серьезное.
– То есть?
– Ула не выносит Фабиана.
Так себе объяснение. Такие, как Ула, у Жаклин наверняка не вызывают никакого интереса.
– Видимо, Фабиан плохо обращался с его котами, – сказала Бьянка. – Пинал их ногами и таскал за хвосты.
Я рассмеялся так, что вода попала в горло, и закашлялся.
– Взрослый дядька и котята.
Бьянка ущипнула меня за ягодицу, я поскользнулся, но не упал, удержавшись за ее плечи. Кончик носа Бьянки щекотал мне подбородок.
– Надеюсь, Ула не будет бегать к нам постоянно, – сказал я.
– Не страшно, – ответила Бьянка. – Он выглядит вполне приятным. А немного общения всегда полезно.
– Общения с соседями?
Она помолчала.
– Ну… Ула кажется хорошим.
– Кто ты такая? – пошутил я. – И куда ты дела мою жену?
18. Mикаэль
После катастрофы
Пятница, 13 октября 2017 года
Еду домой из больницы на огромной скорости. Съезжаю с Е6, опасно перестраиваясь прямо перед круговым съездом на Чёпинге. Паркуясь, вижу Улу.
– Как она? Послушай! Я должен знать, как она.
Закрываю за собой калитку, но Ула не оставляет попыток, подходит ближе и смотрит в щель между досками.
– Ее оперируют, – говорю я. – Больше ничего не известно.
Его глаза за очками округляются.
– Это серьезно.
Я разворачиваюсь к нему спиной и ухожу. Не хочу его знать.
Как только я захожу в дом, ко мне выбегают дети, и уже в следующую минуту мы все плачем на диване.
– Когда мы увидим маму?
– У нее на голове останется шрам?
– Они сбреют ей волосы?
Вильям и Белла беспрерывно задают вопросы, я пытаюсь их успокаивать, хотя ни одного ответа у меня нет.
– Идите домой, – говорю я Гун-Бритт и Оке. – Спасибо за помощь.
– Если нужно, мы останемся, – отвечает Гун-Бритт.
Не нужно. Не хочу слушать ее странные обвинения. Я должен сам заботиться о собственных детях. Их мама лежит на операционном столе, и наше будущее неизвестно.
– Сюда едет сестра Бьянки, – говорю я. – А мы сейчас что-нибудь съедим и снова поедем в больницу.
– Сколько времени будет длиться операция? – спрашивает Оке.
– Неизвестно.