я должен был встретиться с Пилиной, но она в нужное время в определенное место не приехала. Она должна была привезти несколько автоматов.
– Выезжаем в шесть утра! – приказал мне Бахур.
Только потом я узнаю, сколько потратил он, да что там потратил – проебал. Но по делу! Эх, Димка, эх, Бахур!
Слишком много денег в предыдущем абзаце, а? Ну их, эти деньги! Конечно, они нужны, конечно, они помогают. Но за деньги не придумывают идеологий, изменяющих историю, за деньги не совершают подвиги, за деньги не бывает любви, только проститутки.
Еще Бахур меня успокоил: оказывается, есть такая нация – алтайцы, и вовсе это не казахи. А то, что ментов много, так это у них операция «Вихрь-Антитеррор». Хорошее время, чтоб стволы везти. Вовремя приехал. Поэтому с утра я сел в автобус. Автобусы не шмонали. Бахур, Аксенов и еще партиец Олег на водительском месте, на серой партийной «буханке». Я был опять в очках, в автобусе ехали алтайцы. Я должен выйти в поселке N. Там они меня подберут, там заканчивались ментовские посты. Денег они мне все-таки дали на всякий случай. «Буханка» ехала за автобусом. На гаишно-ментовских КП стояли как будто надувные камуфляжные омоновцы. Как и говорили пацаны, автобусы не досматривали, пропускали, а вот частный автопром шмонали с удовольствием. Там, на одном из постов, я их и потерял. «Буханка» отстала. Ехали долго, время завтрака. Алтайский народ начал чавкать, запахло соблазнительно. У меня, естественно, ничего не было. «Партиец не должен думать о еде», – думал я, думая о еде. Я не ел со вчерашнего вечера.
Я вышел, где приказали. Небольшое село или, скорее, деревня из одноэтажных бараков, с придорожной избушкой-таверной. Меня рассматривали местные жители. Я поправил ненужные очки. Я протоптался там часа три. Съел горсть пельменей в избушке из тарелки с отбитым краем. Товарищи не ехали. Может, их задержали? Или еще что. Но мне нужно попасть туда, куда надо. Кругом горы и снег. Я достал карту, все было понятно. Я пошел. Добрые алтайцы, ехавшие по своим делам на своих советских внедорожниках, от нечего делать подвозили от села к селу. За это я им рассказывал про себя, то есть врал.
– Мы тебя подбросим поближе, нам просто в другую сторону, – сказали два последних подвозивших мужика в ватниках и с узкими глазами. – Только нам нужно домой заехать, заодно и чаю попьем.
Мы свернули в деревеньку. Во дворе, за небольшим деревянным забором, сидела на цепи добрая собака. У нее в пасти поместилась бы моя голова. Пока они собирали какие-то нужные вещи в два брезентовых мешка, чья-то жена угощала меня чаем на небольшой кухне с печкой, при этом мило улыбаясь. У алтайцев попить чаю – это съесть большую пиалу домашнего творога, еще горячего белого душистого хлеба с салом и еще яичницу. Я был доволен. К тому же чай у них отменный, с травами.
– Удачи! – сказали они, довезя до уже темного перекрестка дорог. – Тебе туда.
Мы пожали руки, они укатили направо, я пошел налево. Хорошие мужики, хорошо, что не казахи. Я шел вдоль шоссе. Дорога извивалась по холмам, как змея. Стемнело. Мне вот в тот