в скором времени новенькими амстердамскими фузеями оснастили несколько полков. Однако в тюрьму он попал не в Амстердаме, а в Лондоне. И не за контрабанду оружия, а за долги. Очень мало людей могут похвастаться, что стали причиной изменений в международном праве: после этого ареста парламентским актом запретили сажать в долговую яму иностранных дипломатов. А еще был Париж и переговоры о возврате взятых французскими каперами судов, принадлежащих архангелогородцам братьям Бажениным. Голландцам, к примеру, из пятнадцати тысяч торговых кораблей потерять сотню-другую – мелочь… Русские же по пальцам нетрудно пересчитать. Каждый жалко! Но тут даже ему не удалось… И вот теперь – Вена.
– Вице-канцлер граф Шёнборн со мною дружен. Объявил в конфиденцию, что император никак не может позволить на исключение Швеции из империи. Сие означает, что решительная победа государя Петра Алексеевича ему неприятна.
– Но почему? Швед для имперцев чужак, к тому же лютеранин…
– Не простой чужак. Опасный, никаких ремонстраций не понимающий. Пока был в силе, немецкие князья его боялись, независимо от веры. И жались поближе к императору.
– Значит, цесарцы предпочитают сохранить старого, привычного врага, дабы не возбуждать центробежные силы внутри империи?
– Примерно так. Сия махина выстроена непрочно и при малейшем движении грозит рассыпаться. Поэтому предпочтительной политикой здесь считают приобретения за пределом имперских границ. Внутри – status quo, если уж не находится способа упрочить власть кесаря.
– В таком случае, полагаю, кесарь не упустит нечто получить от турок? Подобная война будет отвечать сразу обеим его целям… Пусть общеимперские воинские контингенты немногочисленны – это все же прибавка к войскам из наследственных земель. Повести их против магометан означает сплотить Германию за собой. И не только Германию. Сколько мне известно, в прошлую турецкую войну множество знатнейших людей Европы считали честью стать под знамена Леопольда Первого. Даже из враждебной Франции!
– Да, совершенно верно. Были волонтеры из всех христианских стран. Дух крестовых походов угас не до конца.
Матвеев полуобернулся, взглядом приказывая вышколенным лакеям наполнить наши бокалы и позаботиться о закуске, затем продолжал:
– Здешние министры готовы принять и нашу помощь. Но признать равными и связать себя обязательствами не желают. Идея о праве государя получить определенные преференции одновременно на севере и юге для них особенно нестерпима. Господствует мнение, что принятие России в круг цивилизованных государств стало бы уже величайшей наградой, едва ли не преждевременной, и желать что-либо сверх того – нестерпимая низость с нашей стороны.
– Понятно. В неизъяснимой милости своей предполагаемые союзники позволят нам проливать за них кровь. Проливать безвозмездно, полагая честь служить столь знатным господам достаточным воздаянием для русских холопов. Я встречал в Москве немецких офицеров, которые