себе список. Обычно он легко забывал такие вещи – не хватало ещё держать в голове всякую шелуху. – Прошлой весной я помогал вам со стройкой нового амбара – перенёс брёвна заклятием воздушного моста. Потом была история с этим ограбленным кузнецом, Гоаргом… Я нашёл, где разбойники бросили его тело. Ещё больные, конечно: нога старой Эдли, болотная лихорадка брата Соуша – забыл, как его имя… И твоя дочь, Кэр, – это Альен припас напоследок, надеясь сделать самым веским доводом. Младшая девочка из выводка головы – милое создание с длинными ресницами, совсем не похожее на родителей – подхватила опасную форму воспаления лёгких и долго была в серьёзной опасности. Альен тогда не отходил от неё двое суток и был в какой-то эйфории, когда его магия всё-таки принесла плоды и ребёнок пошёл на поправку.
– Моя дочь… – глухо повторил Кэр, помрачнев, и в задумчивости снова принялся скрести бороду. Альен не понял, с какой стати его лицо вдруг сделалось таким угрожающим, и поспешил добавить:
– Я, конечно, уже не упоминаю о регулярных предсказаниях погоды. По-хорошему и они чего-нибудь стоят…
– И вправду, – голова поднялся и странно ухмыльнулся, заложив большие пальцы за пояс штанов. В глаза Альену вдруг бросился нож для мяса, забытый на столике возле кровати рядом с куском колбасы – забытый ли?.. Говор за окном усиливался, причём голоса были мужские – и один женский, с визгливыми нотками. – Я и не подумал. Что бы мы делали без вашего колдовства, милорд, простите дурней за оплошность… Серебро сейчас прикажете? Или, может, золотишком наскрести?
– Для меня нет разницы, – осторожно ответил Альен, не зная, принимать ли это всерьёз. На самом деле, для головы это было вполне реальное предложение – ключ от сундука с казной Овражка хранился у него, и Кэр не снимал его со шнурка на шее. – Но лучше бы золотом, мне предстоит дальняя дорога.
Говоря по совести, он понятия не имел, насколько дальняя.
Нитлот остался у него после того тяжёлого разговора. Альен до сих пор не понимал, как они умудрились не убить друг друга, пробыв так долго под одной крышей – и, тем не менее, оба себя пересилили. Сам он прошёлся немного по лесу – якобы чтобы набрать трав для обработки ссадин и царапин Нитлота – и, вымокнув под дождём, пришёл в себя. А потом они до глубокой ночи, разложив на полу чуть ли не все имевшиеся в Домике книги, свитки и зеркала, творили заклятия и вычисляли; забреди в те часы в лес кто-нибудь посторонний, он удивился бы странным звукам, вспышкам света и одуряющей дрожи в воздухе.
Выяснить им удалось немного – хоть и больше, чем Отражениям в Долине. Потоки тёмного колдовства окутывали окрестности плотным коконом; Альен ни разу не просматривал их сразу все и не думал, что всё настолько серьёзно. Источник действительно был в нём, в его магии. Он знал, чем рискует, когда обращался к некромантии, – знал, что может спровоцировать разрыв, но беспечно обещал себе, что не допустит этого. Фиенни так и не отучил его быть беспечным – может быть, потому, что сам почти ко всему относился легко…
И разрыв, судя по всему, случился.