собственное уродство сейчас мало трогало Нитлота – пожалуй, ещё меньше, чем всегда. Очень уж тяжёлые пришли времена, и их тяжесть давила ему на плечи.
Из глубины Меи-Зеешни доносились вибрации волшебства и еле уловимый травяной запах. Нитлот шёл в особое место – небольшую комнату, построенную над древним очагом Силы. Любая магия работала в ней намного мощнее и чётче; это помогало, но и требовало большой ответственности, так что пускали туда не всех. Беззеркальных учеников – никогда.
Комната вообще использовалась крайне редко. Обычно – когда требовалась помощь Старшим. И ещё когда Старшие готовились к переходу в Мир-за-стеклом.
Честно говоря, Нитлот до сих пор не понял, к какой из этих категорий относится их случай.
Он скорчил гримасу, пытаясь прогнать крамольную мысль. Невозможно, чтобы Старший сам решил уйти и бросить Долину в такое время. Зная, что Хаос теперь на пороге Обетованного. Нитлот никогда не был особенно близок со Старшим (ладно, ладно, тот просто не подпускал его ближе…), но всегда верил в него. Воля Старшего была твёрже алмазов для резки стекла. Он не поступил бы так с ними.
«А если он всё-таки испугался?» – тоненько, со смешком шепнуло что-то в воздухе, когда Нитлот подходил к очередному повороту. Магия Меи-Зеешни, в числе прочего, имела свойство обнажать потаённые мысли и страхи…
«Он не испугался, – без слов ответил Нитлот, усиливая блок на своём сознании. – Он действительно болен. Он стар, и силы покидают его. Вот я бы испугался, но нечего мерить других по себе».
Чуть раньше Нитлот ни за что бы не задумался о собственном страхе. Однако он и сейчас не придал этому особого значения. Он изменился, вот и всё.
Да, всё меняется – это, наверное, главная мысль, которой обучают в Долине. Мысль, которую Нитлот совсем недавно принял полностью. После недель в Домике-на-Дубе и увиденного в Зеркале Теней он стал как-то тише и задумчивее. Злобное стремление вечно критиковать окружающих поблёкло, да и копаться в старых обидах теперь просто не было времени. Всё меняется – а ему всегда не хватало этой изменчивости. Готовности принимать немыслимое и заглядывать туда, куда никто не пытался. Того, что делает смертных похожими на моря.
Того, что было в Фиенни, Ниамор… И в Альене. Особенно в Альене.
И всё же то, что Нитлот узнал о смерти Фаэнто и прочем, нисколько не облегчило жизнь – скорее наоборот. Вопросы множились с каждым днём, а ответов не прибавлялось. Нитлот привык знать, что хорошо, а что плохо, и весь этот туман по-прежнему пугал его.
Возможно, Альен разобрался бы лучше; хотя кто его знает, Альена… Нитлот вздохнул. Таких всё-таки нельзя пускать к власти, а Долине сейчас нужен сильный вожак. Без Старшего Долина – точно отара упрямых овец без пастуха. Все блеют о своём, тянут в свою сторону, и никто не способен договориться.
«Всё оттого, что мы эгоисты, – грустно признал Нитлот, нащупывая наконец ручку в круглой стеклянной двери. – Старые, испорченные эгоисты, несмотря на всю нашу магию. Нам всем ещё учиться и учиться у таких, как Соуш».
И