и свежие овощи.
– Как обстоят дела со строительством дома мэра Адделсона? – спросил отец у Карла после общей короткой молитвы.
– Пока похвастать нечем. Не строительство, а сплошная головная боль. Сантехник подсоединил горячую воду к кранам с холодной водой, электрик перепутал провода, и теперь всякий раз, как включается измельчитель мусора на кухне, на веранде зажигается свет…
Обычно Джулия с большим сочувствием относилась к рабочим проблемам брата, но сейчас ей просто стало смешно.
– А когда на кухне зажигают свет, что тогда происходит? – со смехом спросила она.
– Включается вентилятор в духовом шкафу. Герман снова был не в духе. Честно говоря, мне иногда кажется, что он так рад, что ему есть чем заняться, что нарочно все путает, чтобы потянуть удовольствие.
– В этом случае тебе бы стоило проследить, чтобы он не соединил вентилятор с чем-то еще. Я хочу сказать, что будет обидно, если мистер Адделсон въедет в новый дом, включит духовку и взорвет дом.
– Не вижу тут повода для шуток, Джулия. Адвокат мэра Адделсона настаивает на штрафных санкциях. То есть если я не сдам дом к первому апреля, то каждый день задержки будет стоить мне лишних ста пятидесяти долларов. И так будет, если не случится какого-нибудь стихийного бедствия, которое избавит меня от исполнения обязательств по договору.
Джулия очень старалась не рассмеяться, но в глазах ее все равно плясали смешинки. Трудно было удержаться от смеха, представляя, как мэр Адделсон включает свет на веранде и вдруг раздается рев измельчителя мусора. Мистер Адделсон был не только мэром, но и владельцем банка, агентства по продаже автомобилей «Форд», магазина скобяных товаров и крупных земельных участков к западу от Китона. Все в Китоне знали Германа Хенкельмана, он был электриком от Бога, убежденным холостяком и большим чудаком. Это у него было семейное. Как и его отец, Герман жил один в крохотном домишке на окраине городка, работал, когда у него было настроение, распевал песни навеселе, а когда бывал трезв, поражал сограждан своими энциклопедическими познаниями, которые сделали бы честь профессору университета.
– Я не думаю, что тебе стоит опасаться штрафных санкций со стороны нашего мэра, – насмешливо сказала Джулия. – Германа вполне можно классифицировать как стихийное бедствие. Его можно приравнять к сотне землетрясений, по крайней мере в части неуправляемости и непредсказуемости. Все это знают. Суд будет на твоей стороне.
И тогда Карл рассмеялся. Смех, как и голос, был у него приятного тембра, бархатный, низкий.
– Ты права, – сказал он, – если мэр Адделсон станет со мной судиться, присяжные вынесут вердикт в мою пользу, при условии, что их наберут из числа местных жителей.
Наступило молчание, не тягостное, когда люди не знают, что сказать, но такое, когда говорить ничего не надо, все понимают друг друга без слов.
Карл первым нарушил тишину, сказав со вздохом:
– Не знаю, что на него нашло. Когда Герман не пьет, лучшего электрика