вино из «Пятерочки», разлитое по купленным за наклейки бокалам «Дикси» и ставя эти бокалы рядом с томиком Бродского – всегда в определенное место, чтобы можно было в любой момент потянуться к телефону и засторить композицию. При этом у девушек был такой вид, будто они не на шестиметровой кухне в хрущовке, а, как минимум, в тронном зале дворца Клеопатры. В тот же вечер они могли разгуливать по улице, горланя песни «Короля и Шута» и хлебая водку из горла. Да, девки бесючие, но все же такие забавные!
Почти каждый из постоянных гостей Кристи был ходячей афишей выставок, спектаклей и кинофестивалей – они знали репертуар наизусть, разбирались во всем, но, кажется, довольно поверхностно, просто чтобы блеснуть знаниями в нужный момент.
Артем отличался от них. Разговоры об искусстве и надрывных фильмах с претензией на интеллектуальность вызывали у него скуку, на спектаклях он клевал носом. Как и я. Артему было интереснее обсудить грим мясных ужастиков – он обожал углубляться в детализацию вываленных кишок, содранной кожи, размазанных мозгов. Художественные выставки вгоняли Артема в сон. Он восторгался совсем другими работами. Его любимым художником был Самура Хироаки, который мастерски рисовал сцены насилия и пыток, и Артем преклонялся перед его шедевральными знаниями в области анатомии.
Теоретические дисциплины вводили его в уныние – а их было много. Артем любил то, что давало видимый результат: рисовать, лепить, строить. Это приносило ему удовлетворение, а буквы на бумаге – нет. Из всех дисциплин Артему нравилась только пластическая анатомия. Мне казалось, он ошибся с выбором факультета, а то и университета… Может, ему стоило пойти на совсем другое направление, например куда-нибудь, где побольше изучают анатомию? На патологоанатома? Или на судебную экспертизу? Там он мог бы часами изучать все эти кости, сухожилия, кишки и мозги. Хотя, может, я не прав, и в следующих семестрах новые дисциплины ему понравятся.
Дома я предъявил Артему сегодняшний случай в столовке. Когда он пришел – у него было на одну пару больше, – я сидел за ноутбуком, публиковал на «Ответ. Мейл» вопрос: «Это нормально, когда парень подпиливает ногти пилкой?» Проблема меня сильно беспокоила. Просто когда живешь в военном городке, думаешь, что все мужчины должны стругать ногти армейским ножом. Эти «скрепы» сидели во мне прочно и выдирались только с мясом.
Дверь открылась. Артем перешагнул матрасы, которые мы теперь не убирали, чмокнул меня, но я недовольно вывернулся.
– Видел тебя в столовке. – Я сделал многоз-начительную паузу, но Артем всю эту паузу глупо и вопросительно улыбался. – А я тебе место забивал и четверых пропустил.
Артем округлил глаза и хлопнул себя по лбу, а потом жалобно сказал:
– Ой… Сорян, Мась. Мы с ребятами реферат обсуждали. И я все на свете забыл.
Он выглядел таким виноватым, что его невозможно было не простить. Но я знал, что это такой прием – актер он хороший, и никогда не поймешь, насколько искренне ему стыдно.