кинул на его матрас.
Артем пришел часа в четыре утра – я ждал его, но сделал вид, что сплю. Он очень шумел, стал рассказывать, как прошла тусовка, будто зная, что я бодрствую, или просто не думая об этом. Перед тем как заснуть, он вдруг сонным голосом сказал:
– Мась, я так сильно тебя люблю.
– Ок, – ответил я.
– Я так никогда не любил. А ты же меня знаешь, у меня такая влюбчивая натура.
Я хмыкнул про себя. Улыбает, когда люди говорят: «Ты же меня знаешь» – и начинают треп…
– Я как будто до тебя вообще никого не любил. Не знал, что это, у взрослых подслушал, что есть такая штука – любовь, и, чтобы показаться взрослым, стал везде этим словом бросаться. Но нифигашеньки не знал. И понял, что это за хреновина такая, любовь, только когда «Макаров» на тебя навел.
Я промолчал. Подобные разговоры меня смущали. Иногда, как сейчас, откровения казались неуместными. Слишком много слов – и ноль результата. Я пытался найти какой-то подвох, двойное дно – с чего вдруг он об этом заговорил? К чему ведет? Попахивает чем-то вроде: «Дорогой, нам надо серьезно поговорить…» А как известно, такое начало ни к чему хорошему не приводит.
– Макс, а ты меня любишь? – спросил Артем, не дождавшись реакции.
– Угу.
– А почему ты никогда не говоришь и не показываешь? – укорил меня он. – Я вот часто говорю. А ты нет. Ты эгоист, Максик.
И тут меня прорвало, я аж одеяло с себя сбросил!
– Я не говорю и не показываю?! А кто в твою еду сыпет свежий чеснок, а в свою сухой? И кто в твои бутеры пихает больше колбасы, чем в свои?
– Сорян, не знал, – сказал Артем смущенно и совсем сонно. – Просто ты не говоришь.
– Да что слова-то? – вздохнул я.
Разговор мог бы продолжится, но тут я услышал, как дыхание Артема стало медленным и тяжелым. Он уснул. Ну и хорошо. А утром он забудет про мою «эгоистичную» привычку добавлять ему в бутеры больше колбасы, чем себе. Ну и ладно.
Кажется, я понял, откуда ветер дует. Ох, Кристи! С каким бы удовольствием я провел твоим милым личиком по стене вашего подъезда. Там бетон с таки-и-ими неровностями, как сыр по терке поскользит! Представив себя эту картину, я быстро уснул.
В субботу я приехал в Радужный. Выйдя из автобуса, я по привычке направился к дому окольными путями, чтобы лишний раз не привлекать внимание. Я не знал, продолжает ли наш с Артемом «каминг-аут» быть главным событием в жизни города или все нашли себе другую вкусную сплетню, и знать, честно говоря, не хотел. С семьей мы об этом не разговаривали. Каждый раз дорога домой обходилась без происшествий. Я низко опускал на глаза капюшон толстовки или куртки, а редкие прохожие не обращали на меня внимания. Но все равно я расслаблялся, только оказавшись за дверью своей квартиры.
Мама каждый раз готовила к моему приезду чуть ли не праздничный обед. Ну, не только к моему, Дина в это время тоже приезжала. Мы болтали, рассказывали о своих делах. Особенно всех интересовали мои отношения с Артемом. Я пытался отделаться общими фразами вроде «Все хорошо», но семья ждала подробностей. Им приходилось