по сторонам. Они не подозревали, что рассеянность эта была наигранной, усыпляющей бдительность. На самом деле он был собран и внимателен, как пантера перед прыжком. Конечно, он не собирался ни на кого здесь нападать, хотя никчемность бытия многих проходящих мимо была очевидна. Но не убивать же за то, что кто-то некрасив или толст, разнуздан или занудлив. Мир тогда бы дико поредел, да.
Он доел, скомкал салфетку, вытер рот и пальцы. Понес ее к урне и…
И тут он увидел ее!
Девушка, собравшая в себе множество достоинств, шла прямо на него и разговаривала по телефону. Он замер с промасленной салфеткой в руке. Она должна была – просто обязана – натолкнуться на него: он стоял у нее на пути. Слева колонна, справа встречный поток людской массы, сожравшей свою порцию невкусных булок с котлетами и всяким наполняющим дерьмом. Она должна была натолкнуться на него, поймать его взгляд, смутиться, извиниться или рассердиться. Все равно. Но она…
Она неожиданно остановилась, повернулась к нему спиной и проговорила вполне отчетливо:
– Вижу тебя, вижу, милый.
Ее свободная от телефона рука поднялась, пальцы нежно шевельнулись, привлекая внимание мужчины, неспешной походкой сокращающего расстояние между ними.
«Урод! – подумал он тут же. – К такой девушке надо мчаться сломя голову. К ней надо ехать, бежать, лететь, ползти на коленях, а не шаркать подошвами по грязным плиткам торгового центра. Не делать вид, что она тебе безразлична, ты от нее устал, готов бросить, отдать кому-то и сообщить ей об этом прямо сейчас».
Ничего такого он ей не сообщил – ее милый. Он добрел до нее, лениво скользнул губами по ее щеке, пробормотал:
– Приветик, роднуля.
И повел ее к кассе, где продавали чертовы булки.
Он встал за ними в очередь и задрал голову к меню, не зная, что еще взять. Он утолил голод. Десертов не любил. Брать еду, чтобы потом ее выбрасывать, не терпел. Его мать умерла от голода – он об этом помнил всегда.
– Что будешь? – спросил ее мужчина с ленивой походкой и ленивой манерой целоваться.
– Салат. Чай. Как всегда. Ты же знаешь. Зачем спрашивать?
Ее высокий лоб пошел морщинками. А он подумал, что слишком много слов в ее ответе. Достаточно было двух: салат, чай.
– Ты сказала, что голодна.
Мужчина повернул лицо к самой прекрасной девушке на земле и посмотрел холодно и сдержанно.
– Вызвала меня сюда. Сказала, что голодна.
– Ну да. А что такое? – Ее густые ресницы взлетели, взгляд сделался настороженным. – Какие-то проблемы, Андрей?
– Проблемы, черт побери, в том, что я тащился по пробкам в этот торговый центр только для того, чтобы ты съела салат и чай! В этой… – Он повел рукой вокруг себя и с тихим шипением закончил: – Забегаловке.
Андрей замолчал¸ кожа на скулах натянулась. Глаза сузились, когда он ее рассматривал, а потом допрос продолжился.
– Ты не могла приехать ко мне? Мы бы пообедали в приличном месте. И салат там был бы другого качества.