возможности идентифицировать жертву. Вот вам место, куда мертвую девушку доставили, но ни единого следа. Собака след не взяла. Значит, этот гад старался. Ой, боюсь, что у нас с тобой, Сережа, маньяк объявился. Ой, боюсь… Но пока молчок. Иначе нас пресса живьем сожрет, а начальство выплюнет. Ну, идем, взглянем на несчастную.
Свежий снег, припорошивший ночью недельные проталины, отвратительно повизгивал под ногами, когда они шли до тела, накрытого тканью.
– Что скажешь, эскулап? – обратился Горелов к Валере Володину, уже складывающему свой инструментарий в объемный чемодан.
– Что скажу, что скажу? – меланхолично отозвался тот, не поднимая головы. – Мучили несколько дней. Некоторые синяки и ссадины свежие, некоторые успели состариться.
– То есть ее пытали.
– Да, если можно так выразиться, – покивал Володин, защелкивая замочки на чемодане, поднимаясь в полный рост и протягивая руку Горелову. – Здорово, Валентин.
– Привет, – откликнулся тот. – Вот ты мне скажи, Валера, пытали как?
– В смысле? – Тот заморгал, залезая во внутренний карман куртки за сигаретами. – Не осторожничали, если ты об этом. Делали очень больно.
– Я не это имею в виду, Валера, – недовольно поморщился Горелов. – Эти пытки носили сексуальный характер? Или пытали с целью выведать какой-то секрет? Подтекст, подтекст какой? Ты его увидел?
Володин молча курил, уставившись на мертвое тело под тканью. Огонек его сигареты почти потух, когда он наконец мотнул головой и произнес со вздохом:
– Не могу пока сказать. Все после вскрытия.
– Лицо изуродовали с целью запутать следствие?
– Может, так, а может, просто били в ярости. Все потом, Горелов. Отстань! Я даже точное время смерти не могу определить. Тело на мерзлой земле лежало. Но сутки назад она еще была жива. Да…
Через полчаса Валентин с Сергеем остались на месте преступления одни. Все пошли к машинам. Тело увезли.
– Пойдем, пройдемся, – предложил старшему лейтенанту Горелов. – Ты в одну сторону по лыжне, я – в другую.
– Что будем искать? – Взгляд Воронина заволокло тоской. – Снег же ночью шел. Собака не взяла след.
– Мало ли… Просто осмотримся. Мне интересно, как она сюда попала? До дороги со всех сторон приличное расстояние. На машине сюда не проедешь: парк огорожен, въезды – а их три – узкие. На санках тоже никак. Дорожки расчищены до плитки. Таяло неделю. Не на руках же он ее сюда нес! Хотя… мог, если силен.
– Да мало ли, Валентин, как он ее сюда дотащил! – возмутился Воронин. – Мог через елки, волоком.
– Остались бы следы волочения на земле. Снег выпал, но не так много, чтобы не обнаружить след. И повреждения на теле от волочения были бы, а Володин их не обнаружил. Нет, Серега, ее до парка привезли на чем-то, а потом, возможно, принесли на руках.
– Нести труп через парк на руках? Чтобы тебя увидели?
– Кто? – коротко глянул на старшего лейтенанта Горелов. – Представь… Три часа ночи. Фонари, по имеющимся у меня сведениям, к этому времени