интеллектом, среди гениев, почти в три раза выше среднего по обществу?
– Мы глупы, и этому есть причина, – подытожила я.
– Верно, – улыбнулся Бентнер. – И слава богу. – Он поднял бокал. – За посредственность. За ее преуспевание.
Несколько минут спустя я мимоходом упомянула, что мое хобби – коллекционирование старинных чашек. Интереса это ни у кого не вызвало, но я все же обратилась к Кейле:
– У вас ведь была одна такая?
– Одна – что?
– Старинная чашка. Помните? Со странной надписью.
– Не у нас, это точно, – ответила она. – Не помню ничего такого.
– Ну как же, – настаивала я. – А я вот помню. Серая, и на ней – бело-зеленый орел с распростертыми крыльями.
Она задумалась, покусала губы, покачала головой – и, к моему удивлению, проговорила:
– Да, вспомнила. Она стояла на каминной полке.
– Знаете, я всегда восхищалась той чашкой.
– Я давно уже о ней не думала. Но вы правы. У нас действительно была такая.
– Хорошие времена тогда были, Кейла. Не знаю, с чего я вдруг вспомнила о чашке. Видимо, она связывается в моем сознании с теми счастливыми днями.
– А сейчас у вас много проблем?
– Нет. Вовсе нет. Но тогда было другое время, более… невинное. Ну, вы знаете.
– Конечно.
Мы с ней отхлебнули по глотку чая.
– Интересно, где она сейчас, – продолжила я. – Та чашка. До сих пор у вас?
– Не знаю, – ответила Кейла. – У меня ее нет. Я не видела ее с детства.
– Может, она у Хэпа?
– Может быть.
– Знаете, – сказала я, – когда вернусь домой, пожалуй, попробую его найти. Мне бы хотелось снова с ним увидеться.
Черты ее лица стали жестче.
– Он вам теперь не понравится.
– Вот как?
– Он слишком похож на своего отца. – Кейла неодобрительно покачала головой. – Ладно, не будем об этом.
Мы поговорили о ее работе на станции, и при первом удобном случае я снова вернулась к чашке:
– И все-таки она меня всегда интриговала. Та чашка. Откуда она взялась, Кейла? Не знаете?
– Понятия не имею, – ответила она.
– Никогда бы не подумала, что Хэп интересуется старинными вещами.
– Сомневаюсь, что это старинная вещь, – ответила Кейла. – Но насчет Хэпа вы правы. – Взгляд ее помрачнел. – Его ничто не интересовало, кроме алкоголя, наркотиков и денег. И женщин.
Она тут же пожалела о сказанном, и я, постаравшись изобразить сочувствие, продолжила:
– Вероятно, это чей-то подарок.
– Нет. Она стояла на полке с тех пор, как я себя помню. Когда мы с Хэпом были еще маленькими. – Она на мгновение задумалась. – Возможно, чашка до сих пор у него.
– Кажется, я видела у Хэпа еще пару таких штук.
– Нет, Чейз, вряд ли. – Нам наконец принесли ужин. – Уверена, у нас была только одна такая. Кажется, мама говорила, что чашку ей подарил мой отец.
Известность Алекса отчасти распространялась