побледнела.
– Вы знаете Хэпа?
– Когда мы были знакомы, меня звали Чейз Боннер. Я у вас иногда бывала.
Она нахмурилась.
– Само собой, это было давно. Вы могли забыть. Понимаю.
– Нет-нет, я вас помню, – возразила она. – Конечно. Просто прошло столько времени…
– Не могу поверить, что наткнулась на вас тут.
– Да. Невероятное совпадение.
– Как дела у Хэпа? Я много лет его не видела.
– О, думаю, у него все в порядке. Я и сама давно его не видела. – Мы уже покинули ресторан и шли позади ее подруг. – Послушайте, – сказала Кейла, – я так рада снова вас увидеть… – она замялась, словно с трудом вспоминая имя, – Шелли.
– Чейз, – вежливо улыбнулась я. – Ничего страшного, мы не так много общались. Я не могла ожидать, что вы меня вспомните.
– Нет, я вас помню. Просто пора возвращаться на работу, и голова занята совсем другим.
– Конечно, – ответила я. – Понимаю. Как насчет того, чтобы вместе выпить, пока я здесь? Может, вечером?
– Ну… не знаю, Чейз. Мой муж…
– Возьмите его с собой.
– …не пьет.
– Тогда поужинаем. Я угощаю.
– Нет, я не могу… – Она попятилась.
– Все нормально, Кейла. Мне действительно хотелось бы посидеть с вами.
– У вас есть номер? – Я дала ей номер. – Поговорю с мужем и свяжусь с вами.
– Ладно. Надеюсь, у вас все получится.
– Обязательно получится, Чейз. Еще раз спасибо.
Мы встретились в том же ресторане, где днем ранее я ужинала вместе с Джеком. Я пригласила его, чтобы у меня тоже была пара.
Рэмилон Бентнер оказался приятным собеседником, открытым и дружелюбным. Оказалось, что они с Джеком увлекаются игрой «Правление», которая входила в моду на станции. Игроки должны были принимать решения в области политики и социальной инженерии. Допустим, у нас есть импланты, стимулирующие умственное развитие. Побочные эффекты отсутствуют. Следует ли делать импланты доступными для всех?
– Я попробовал, – сказал Рэм, – и это принесло мне неприятные сюрпризы. Высокий интеллект вовсе не такое большое достоинство, как принято считать.
– В каком смысле? – спросила я.
Джек отхлебнул кофе.
– Люди с коэффициентом, равным примерно ста восьмидесяти, склонны к разрушительным действиям, особенно молодежь. Они начинают бунтовать.
– Может, им просто не хватает терпения? – предположила я. – Ведь их соученики или коллеги по работе соображают не так быстро.
– Просто их труднее запрограммировать, – ответил Рэм. – Вы никогда не задумывались над тем, почему человеческий интеллект достиг именно такого уровня?
– Видимо, обезьяны поглупее попадали в лапы тиграм, – ответила я.
– Но почему бы ему не быть выше? – парировал Джек. – Касавич, изучавший в начале прошлого века финикийскую цивилизацию, пришел к выводу, что люди, по всей видимости, не становились умнее на протяжении всей истории человечества.