много таких в дивьем царстве? – Аленка одним пальчиком погладила горлицу по крылу, та оскалилась, и девочка отдернула руку.
– Да. Бабушка рассказывала про сирина и алконоста. У них тоже человечьи лица, но сами птицы размером с тетерева или даже больше. Сирин всегда грустит и плачет, алконост, наоборот, радуется и смеется. А наша молчит. Неправильная какая-то…
Горлица скривилась.
– Тай, мне кажется, она тебя понимает… – шепнула Аленка.
– Нет, это просто совпадение. Хоть она и дивья, а все же птица.
Горлица показала язык и отвернулась.
– Тоже совпадение? – усмехнулась Аленка.
Тайка не нашлась, что ответить.
– Хозяйка, просыпайся, беда! – Домовой Никифор тряс ее за плечо.
За окном стояла глухая ночь. Тайка вскрикнула спросонья, а домовой приложил палец к губам.
– Ш-ш-ш, в доме чужак. Окно распахнуто, и половицы скрипят, будто ходит кто. Я из подпола высунулся – и вдруг таким холодом повеяло, будто зима настала. А вечер-то жаркий был… Может, зря ты эту птицу дивью в дом притащила?
– Пойдем посмотрим. – У Тайки застучали зубы. – Вдвоем не так страшно. Где Пушок?
– Дрыхнет небось, – Никифор вцепился мохнатыми лапами в ее руку. – Его и пушками не разбудишь. Пф, охранничек…
Тайка огляделась: взгляд упал на удочку, стоящую в углу. За неимением лучшего схватила хотя бы ее и помчалась на кухню. Никифор бросился следом.
– Только свет сразу включи, хозяюшка. Ночные твари не любят его, боятся.
Тайка последовала совету домового. Ворвалась, щелкнула выключателем и встала на пороге, воинственно потрясая удочкой.
– Кто здесь?
В лицо дохнуло холодом. В пяти шагах от нее маячила скрюченная фигура в черных лохмотьях: это был не кто иной, как сбежавший упырь. В его костлявых руках, беззвучно крича, билась горлица.
– А ну стой, гад! – Тайка наугад хлестнула незваного гостя удочкой, да так удачно, что упырь, схватившись за ухо, выпустил птицу и взвыл.
Никифор успел подхватить горлицу и закатиться с ней под стол, а из-за печки вылетел разбуженный Пушок.
– Караул! Грабят! – Он вцепился когтями в упыриную плешь.
А Тайка вспомнила, что она как-никак ведьма, а не просто маленькая напуганная девочка, сложила пальцы особым способом и зашептала. Эх, жаль, водицы наговоренной нет, а до чеснока в ящике не добраться.
Упыря скрючило, но ненадолго: сверкнув алыми глазищами, он сграбастал Пушка когтистой лапой, отшвырнул прочь и пошел прямо на Тайку. Длинным, как у змеи, языком упырь облизал тонкие губы и издал гадкий скрипучий звук – Тайка не сразу поняла, что это смех.
– Силенок у тебя маловато супротив меня, ведьма. А ты молодая… вкусная, небось.
Он протянул худосочную руку и вырвал у Тайки удочку.
В этот миг с улицы донесся собачий лай, и в раскрытое окно, расправив крылья, впрыгнул Снежок. Храбрый щенок зарычал на упыря, и тот на негнущихся коленях попятился.
– Не может быть! Откуда у тебя симаргл?
– Оттуда, –