по кабинету из угла в угол. Он не жалел, что связался с этой чертовой организацией, проявляющей непонятную осведомленность в абсолютно секретных вещах и не впервые предложившую помощь на американском континенте. Обо всем этом он будет думать потом, если эти ребята сделают то, за что им заплатили. В этом случае генерал, как победитель, получит совершенную свободу действий и уже тогда всерьез поинтересуется этой “Капеллой”. Однако если окажется, что он просто спустил деньги в унитаз, да еще после провала операции…
В 23.00 Ди Маршан глупо захихикал, чувствуя, как нервное напряжение медленно цементирует мозг.
За полчаса до этого, где-то в другом городе разбилось окно и стеклянный дождь пролился на землю.
В 23.15. в дверь постучали.
В 23.26. генерал распечатал официальное донесение, полученное от пражского филиала разведсети США.
“Сегодня в 22.35. ID-22 выбросился из окна, расположенного на 12 этаже. Похищенные файлы уничтожены. По предварительным данным, копий тоже не осталось. Продолжаем наблюдение."
Взглянув на себя в зеркало, Ди Маршан увидел серебристую прядь, прорезавшую его густую генеральскую шевелюру словно изогнутый турецкий кинжал.
Тогда еще генерал не знал, что все его неприятности только начинаются. Ни Ди Маршан, ни кто другой не могли даже подумать, что ровно через год, пути американских спецслужб и «Капеллы» снова пересекутся, и уж точно никто не мог предположить, что это случится как раз после того, как поступит сообщение из России.
3
Из бесед на заседании клуба "КИВИ"
Поезд прогрохотал мимо, швырнув хорошую порцию ветра в лицо. Сердце екнуло, когда на мгновение ему показалось, что за окном одного из вагонов он увидел ее глаза. Макс встряхнул головой, сбрасывая наваждение. Предельный страх, оказывается рождает галлюцинации. Если когда-нибудь он вернется домой, то нужно будет занести это в записную книжку. Если, конечно, возникнет такое желание.
Худая, почти мальчишеская рука медленно сжала тонкими пальцами стебель полевого цветка. Растение, покрытое едкой степной пылью, судорожно вздрогнуло и разорвалось почти у самого корня. Рядовой Кретов бережно присоединил цветок к внушительному букету, собранному им под палящим азиатским солнцем. С чувством обреченности, ошибочно принимаемым иногда за приступ храбрости, новобранец Максим Кретов зашагал в сторону ворот части. Чуть шевеля разбитыми губами, Макс шагал по траве и прислушивался к оглушительному пению кузнечиков.
Кроме того, он размышлял.