смерти своей жены. Инспектор Джонатан Вуд медленно шел по подъездной дорожке к усадьбе Форуэйз, думая, что ему еще меньше понравятся возобновившиеся допросы.
Рядом с ним шел сержант Паттерсон, краснолицый здоровяк. Даже не глядя на него, понятно, что усадьба произвела на сержанта сильное впечатление. Сам Вуд не особенно восхищается готикой, которая сопровождает его всю жизнь. Предпочитает старый палладианский стиль[2] времен своих предков. Такая архитектура отвечает его представлению о гармонии, симметрии и пропорциональности. А тут только посмотрите, с отвращением поморщился он. Стрельчатые окна уместны в храме, но не в жилом доме. О чем вообще думал архитектор, возводя эту башню?..
– Рапунцель, Рапунцель, проснись, спусти свои косыньки вниз… – невольно пробормотал он вслух.
– Не понял, мистер Вуд?.. – опасливо спросил сержант Паттерсон.
– Забыл сказки братьев Гримм?
– Не могу сказать, сэр. – Паттерсон покраснел от натуги. – Гензель и Гретель… – неуверенно добавил он.
Ну ладно. Вуд сжалился, объяснил про Рапунцель и башню.
– А, вот оно что, сэр, – понял Паттерсон. – Чудной дом. Красивый.
Вуд неожиданно разозлился:
– Красивый или нет, мы тут не для того, чтобы кланяться и пресмыкаться, ясно? Даже если Оукли джентльмен, он все равно подозреваемый.
– Так точно, сэр, – сказал Паттерсон с прежним сомнением.
Возможно, подумал Вуд, не следовало его брать. Показания мог записывать констебль Бишоп, тонко понимающий субординацию и не обращающий никакого внимания на обширные усадьбы с живущими там джентльменами.
Дверь открыла девушка в накрахмаленной до ледяного сахарного хруста наколке на голове и в фартучке.
– Чего вам? – развязно спросила она, распознав с первого взгляда, что перед ней не джентльмены, и откровенно давая понять, что им надо пройти к черному ходу для обслуживающего персонала.
Чуя рядом смущенного сержанта Паттерсона, Вуд громко объявил:
– Инспектор Вуд из бамфордской полиции к хозяину. Надеюсь, он дома?
Горничная сразу сменила манеру, охваченная любопытством:
– Здесь, сэр, только на конюшне. Вроде лошадь его охромела. Коновала ждет.
– Ну, пока ждет, можно и побеседовать. Сходи за ним, будь любезна.
Девушка тряхнула крахмальной наколкой:
– Ладно. Желаете зайти?
Визитеры переступили порог. Паттерсон огляделся в поисках половика, чтобы вытереть ботинки, и совсем смутился, видя лишь дорогой турецкий ковер.
– Давайте ваши шляпы. – Горничная осторожно взяла котелки, словно боясь заразиться, положила на столик в прихожей, провела полицейских в маленькую гостиную.
Вуд догадывался, что где-то есть большая, затянутая бархатом, которой их не удостоили.
Паттерсон взмок от волнения.
– Блокнот захватил, сержант? – грубовато спросил Вуд. – Приготовься записывать. Постарайся на сей раз без ошибок.
Прошло