чем с ручного браслета, иначе голова закружится наблюдать.
Я поймал себя на том, что невольно присматриваюсь к местам, откуда за мной могут следить блестящие глаза, но опять же разозлился: сам же считаю, что в высокоразвитом обществе должна быть служба наблюдения и за частной жизнью! Потому что бомбу мастерят не на улице, а как раз дома, на кухне, так что все мы ради безопасности своей, своих близких и своих детей – должны поступиться частью своих свобод. Если я в самом деле так думаю, а я думаю именно так, то какого хрена?
Просто с непривычки, сказал я себе, успокаивая. Наоборот, гордиться надо, что я уже живу так, как остальные будут жить через какое-то количество лет.
Дверь лифта раздвинулись, я шагнул в кабину и ощутил запах мочи. Под ногами огромная желтая лужа, даже стенка под зеркалом в темных влажных потеках. Брезгливо отстранившись, простоял несколько пролетов. За пять этажей до первого лифт остановился, двери разошлись в стороны, с площадки шагнул мужчина, поздоровался.
Я сразу же указал ему под ноги. Он подпрыгнул и даже сделал движение выйти, но дверцы уже захлопнулись, лифт пошел вниз.
Он сказал с укором:
– Ну что ж вы так не сдержались?
– Да вот не добежал до работы, – ответил я в тон.
Он покачал головой.
– Надо с этим что-то делать. В новые дома всегда всякая бомжатина прет…
Лифт остановился, я пошел к дверям подъезда, а мужчина зашел в консьержскую. Солидный человек, не оставляет такое без внимания. А я все-таки малодушный, предпочитаю, чтобы с жалобами обращались другие.
Наш дом все еще заселяется, квартир здесь две трети коммерческие, потому покупают до сих пор. Периодически к подъезду подъезжает трейлер, дюжие грузчики начинают таскать новенькую мебель. В просторной комнатке консьержки появился стол, стулья, диван, телевизор, цветы, а из окошка на входящих теперь смотрит улыбающееся лицо приветливой бабульки.
Сегодня на работе я впервые увидел двух сотрудников, а когда наступило время обеда, за мной зашел Глеб Модестович. В облюбованном кафе один небольшой зал, оказывается, наша фирма, к великой радости хозяев кафе, заказывала ежедневное обслуживание в течение часа, а меню наши составляют заранее.
Меня приветствовали, хотя больше всего мне обрадовался хозяин кафе: пришел еще один кошелек. Глеб Модестович представил всем нового сотрудника, я раскланивался, на меня смотрели с некоторым любопытством, все старше меня по меньшей мере вдвое, к тому же я чувствовал, что своей докторской степенью никого не удивлю. Разве что тем, что она у меня с двадцати восьми лет, в то время как обычно ее получают лет в пятьдесят, реже – в сорок.
С меню помог разобраться Глеб Модестович, теперь в каждом кафе изощряются над блюдами по собственным рецептам, можно крупно попасть. Дальше пошло нормально, я ел наваристый суп и прислушивался к горячему спору между Цибульским и Жуковым. Обоим, похоже, под шестьдесят, но крепкие, налитые силой и взрывной энергией, только