по накатанной?
– Мы ж в таком месте работаем, – объяснила она, – у нас все предсказуемо.
– Ага… Выходит, это не я буду свои гормоны приводить в норму, а ты – свои?
– Вот видите, Евгений Валентинович, – сказала она ласково, – вы и в этих делах догадливый. Далеко пойдете!
Я пробормотал:
– Нет, я так не согласен. Мое мужское самолюбие уязвлено. Я должен быть сверху. В смысле, моя позиция сверху…
– Договорились, – сказала она быстро.
– Нет, я не то имел в виду, – сказал я строго. – Вы, Эмма, мне голову не дурите, я еще с утра задуренный. Я сейчас совсем не головой соображаю.
– Вот и хорошо, – произнесла она еще ласковей. – Зачем мне, умной женщине, умный мужчина в партнеры? Одно стеснение будет. И расслабиться не получится.
Я предположил нерешительно:
– А может, это вы будете дурочкой? Как-то традиционнее. Привычнее.
– Старые привычки надо ломать, – сказала она строго. – Мы, как и негры, слишком долго страдали от вашего мужского шовинизма. Теперь пришел час расплаты!
Я вздохнул и покорно склонил голову.
– Винюсь. За всех мужчин приму издевательства и вымещение… злобы. Нет, справедливой мести.
Пока я делал кофе, она проверила холодильник и сумела буквально из ничего сделать нам по бутерброду. Брехня, что женщина из ничего может сделать только салат, прическу и трагедию! Бутерброды вполне, вполне…
Заснули мы на смятых и влажных простынях, и, хотя разогрелись так, что от наших тел накалился даже воздух, я не сбрасывал ее горячие ноги, когда она во сне забрасывала на меня.
Глава 9
Блондинка – это среднее между человеком и резиновой куклой. Такое определение я придумал, когда Эмма, весело напевая, возилась на кухне. И неважно, что брюнетка, дело не в цвете волос. Хорошенькая, работоспособная, с прекрасной памятью, ведет все дела шефа, а значит – допущена во все его тайны, но на самом деле мало отличается от резиновой куклы грядущих технологий, когда такая кукла будет еще и за пивом бегать к ларьку или заказывать его по инету, чесать тебе пятки и делать за тебя ставки на бирже.
На все мои вопросы отвечает честно и правдиво, ничего не утаивая, но я с разочарованием увидел, что я знаю намного больше, а она все еще полагает, будто работает в крупной благотворительной организации.
За первую неделю на службе ничего не произошло, я томился в ожидании заказов, все-таки такую зарплату отрабатывать надо. Глеб Модестович успокоил, от меня пока что требуется только готовность и знание ситуации в мире. По тому, как он сказал «в мире», я с холодком восторга понял, что нашими разработками пользуются и коллеги за рубежом.
Возвращаясь с работы, обнаружил, что в большом лифте нашего дома вдрызг разбили зеркало. А вечером квартиры обошел тот мужчина, с которым мы ехали в лифте, стараясь не особенно вступать в лужу мочи, пригласил через час спуститься в холл на собрание жильцов.
Собралось едва ли треть из живущих, обсудили проблемы, выбрали председателя домового