сомнений. Только Глеб, завалив их саморазрушающимися камнями отчуждения, с годами позабыл об этой причине, и осталось лишь желание.
– Удивительно, – проговорила Вера.
– Что? – промолвил Глеб, бросив на неё вопросительный, пытливый взор.
– Я впервые встречаю человека без каких-либо желаний, словно вам и так всего хватает, – изумлялась Вера. – Обычно на подобный вопрос люди всегда находят ответ. Пусть это будут самые низменные желания: стать богатым, купить что-то. Но они есть. У Вас что, даже нет и этих незатейливых стремлений?
Вера даже не представляла, что интуитивно попала в самую суть его обманчивых желаний. Глебу как раз-таки единственное, чего хотелось – стать непростительно богатым. По крайней мере так было до настоящего момента.
Целый, но скоротечный, час до следующей остановки они непринуждённо разговаривали, откинув прочь свои смущения, обменивались легко струящимися мыслями, словно старые добросердечные знакомые. Она рассказывала ему о своей школьной жизни, а он поведывал ей о своей. Им обоим казалось, что в их немногоцветных жизнях нет того, чем можно было бы похвастать. Каждый из них находил свою жизнь монотонной, ничем не примечательной. Потому и приходилось говорить о периоде, которому они посвятили большую часть своего существования и который у всех без исключения занимает обязательное место в жизни.
На остановке Глеб вышел купить два мороженых, чтобы порадовать Веру приятным угощением и полакомиться самому.
Выходя из магазина, Глеб невольно бросил свой взор на вытекающую из только что остановившегося автобуса толпу. Внезапно его пронзил колючий, пламеносный страх: по ту сторону дороги, среди лесополосы, в кустовой листве стоял тот самый старец, что привиделся ему, когда он задремал в автобусе. Этот незнакомец, недвижимо затаившись в полумраке лесополосы, пристально смотрел на Глеба – по телу оцепеневшего юноши пробежал жуткий холод, из-за которого Глеба с ног до головы осыпало мурашками. Лишь промчавшийся по дороге автомобиль прервал цепенящую Глеба связь их, Глеба и устрашающего старика, взглядов. Этот автомобиль лишь на краткий миг сокрыл от взора Глеба то место, где стоял старик, но и его оказалось достаточно, чтобы напугавший Глеба человек исчез во глубине лесистой местности.
Вернувшись в автобус с добытыми в честном поединке убеждающих словес с каким-то настырным покупателем двумя эскимо, он обнаружил, что Вера уже мирно дремала, пересев на его место и прислонившись головой к стеклу. Не посмев потревожить безмятежный сон приятной девушки, Глеб, скованный неодолимым страхом, осторожно опустился на покинутое ею место и уставился в спинку стоявшего впереди кресла. Ощущая что-то неведомое, пугающее, он даже не смел пошевелиться, чтобы ненароком не взглянуть в окно. Внутри Глеба боролись две чудовищные силы: страх и любопытство. Глебу хотелось ради собственного успокоения взглянуть в окно, дабы убедиться, что там никого нет, но он боялся снова увидеть там того старика, из-за которого его душа скрылась