еще до того, как их спустили. Виной тому был первый штормовой дождь. Влажный шелк, неважно, насколько аккуратно его сложили, все равно бы покрылся плесенью и сгнил.
Кидд своими руками погубил «Марс Эдвенчер». Он обращался с нежным шелком как с обычной парусиной, и чувствительная ткань от его небрежного обращения завяла и умерла, точно цветок.
Он безнадежно посмотрел на Марс, огненный пылающий шар, неумолимо надвигающийся прямо на них. При столкновении с этим каменным шаром корабль разлетится в щепки. Теперь уже точно.
Рядом с ним возник Секстон. Не говоря ни слова, Кидд показал ему сгнивший шелк.
– Все такие? – спросил философ.
Не в силах говорить, Кидд кивнул. Не будь невесомости, он бы рухнул в отчаянии прямо на палубу.
Секстон немедленно достал подзорную трубу и уставился в нее так напряженно, будто собирался силой своего взгляда прожечь дыру в штормовой завесе. Но в конце концов он убрал инструмент и, точно в воду опущенный, повернулся к Кидду.
– Нам отсюда не выбраться, – признал он. – Мы уже слишком глубоко проникли в атмосферу Марса; его притяжение удерживает нас сильнее. – Он вздохнул. – Если бы только мы могли расправить плавники и улететь, подобно caelipiscines.
Кидду пришлось поднапрячься, чтобы узнать латинское имя, которое Секстон дал летающим рыбам.
– Или выгрести из этой беды.
Сколько раз за годы мореплавания Кидд садился на весла и спасал корабль, когда ветер и волны предавали его.
На душе у Кидда было тяжело, но в глазах Секстона вспыхнул огонек вдохновения.
– Весла, – сказал он, – весла! Быть может, они помогут…
– В такой шторм? Они же сломаются, как прутики!
Секстон потряс головой.
– Представим плавники caelipiscines.
Кидд пока не понимал, куда клонит Секстон, но все же попытался представить плавники летающих рыб. Широкие, покрытые пленкой, укрепленные паутиной тонких, но жестких перепонок.
Каждая перепонка была не толще голубиного перышка, но их было очень много. Когда рыба рассекала воздух плавником, давление распределялось равномерно.
Нет. Они летели не совсем как птицы. Их движение скорее походило на греблю.
– Боже мой, – произнес Кидд, начиная понимать.
– Но мы немедленно должны сбросить скорость, – сказал Секстон, – или у нас не будет шанса.
– Спустить паруса! – скомандовал Кидд. – И зовите сюда парусного мастера, такелажника и плотника!
После того как парусный мастер, плотник и такелажник закончили работу, места на палубе осталось очень мало.
Наименее пострадавшие полотнища шёлка они разрезали на полоски; каждая такая полоска связала между собой соседние весла. Вся конструкция должна была стать крыльями огромного размаха и чем-то напоминала паруса китайской джонки. Но пока что шкафут корабля выглядел как бесформенная масса белой ткани в чёрную полоску. Гнилой шелк полоскался на ветру, пока корабль падал в марсианском воздухе. Даже двое сильных мужчин с трудом удерживали