живой взгляд. Человеческий.
Бросилась она искать человека с живыми глазами, который ничего бы от нее не хотел, но обрадовался бы ей, как умному собеседнику. Вначале прошлась по тем, кто уже все имел, но просили они еще большего. Хоть и загорались глаза их восторгом при виде Книги, но не было в них настоящего счастья, даже искренней благодарности не наблюдалось, и все, как один кандидаты зависели от обуявшей их страсти. И снова она делала то, чем давно набила оскомину: разоряла одних, обогащала других. Долго не унималась Книга. Наконец, поняла, что ошиблась.
Тогда пошла она к, так называемым, страждущим и обездоленным. То же самое и там, только мечты и сокровенные желания бедных, оказались совсем уж ничтожными и безынтересными. Кому дом, кому автомобиль. Хорошую работу. Переезд в другую страну. По одной странице едва прочитывали они. Пожалела она, что связалась с людьми из нижних слоев. Ничего, кроме жалости, они не вызывали. Она хоть и старалась, но смертная скука охватила Книгу. Захотелось ей умереть.
Тем более что, веками, не знавшая сносу обложка, после рук всего человечества, вконец истрепалась. Некоторые листы вываливались, потому что малограмотные люди не уважительно относились к ней, сворачивали в обратную сторону. Всюду жирные пятна, потому что читали во время еды и хватали грязными руками. Не раз на нее что-нибудь проливали и ставили. Загибали страницы. Книга разбухла. Стала неповоротливой. Вид заимела далеко не волшебный.
"И вот что странно, – валяясь на пыльной обочине, размышляла Книга, – Счет веков множится, увеличивается общечеловеческий возраст, а человечество не становится мудрее. Где его лучшие представители? Кто они и почему молчат? Имена! Я не слышу ни имен, ни речей! Где, я вас спрашиваю, имена достойные исторической памяти?! Кто сегодня радеет за человека вообще?! Почему сто лет назад были общественные деятели мирового масштаба, а сегодня их нет?! И даже маленькие и несчастные человечки сто лет назад могли сплотиться и постоять за себя. Да, зачастую их использовали в сугубых целях, но они могли и были той силой, что двигала общественный прогресс, тащила классовые вагоны по пути справедливости. А где, я вас спрашиваю, этот локомотив сегодня?! Как мы докатились до того, что каждый сам за себя и лишь ради собственной выгоды?! Конечно, конечно, в первую очередь для себя, но обязательно на пользу другим и во имя общего блага. По крайней мере еще сто лет назад, хотя бы казалось, что было именно так… А сегодня все думают о себе и в первую, и во вторую, и в третью очередь. О себе и только о себе. Но это тупик, господа. Конец человечества. Такое ощущение, что, забравшись на вершину, мы, вдруг, прыгнули вниз. Как бы ни была глубока пропасть, но у нее есть дно".
Налетел ветер. Порыв его был резким, почти свирепым. Ветер задрал крышку Книги. Небрежно перелистнул несколько страниц. Книга почувствовала себя беспомощной и никому не нужной. И тут, ее заметил немолодой гражданин, ожидавший "маршрутку" или автобус. Рядом была остановка общественного транспорта.
Мужчина поднял,