опираясь локтем на холодильник. В свободной руке держу рюмку для яйца. Могу только промычать: «Эээ… это мммескаль».
Дверь хлопает, оставляя меня наедине с запахом сосисок, амальфитанских лимонов и осознанием его морального превосходства. Мне лучше. Я дома.
Мои экстремальные ночные привычки явно не способствуют укреплению отношений. Пока я шатаюсь по звездным задворкам и клоакам Лондона, Чарли изо всех сил старается выстроить для меня каркас стабильности. Наше совместное существование – эксперимент противоположностей: вот-вот грозит лопнуть, но каким-то чудом держится. До Чарли моя любовная жизнь представляла собой один и тот же сценарий, основанный на сексуальном экстазе. Связи длились от полутора до двух лет, потом скрепляющий их гормон окситоцин выветривался, страсть иссякала, и с глаз, ослепленных влюбленностью, падали шоры. До Чарли реальность и отношения никогда не складывались в единое целое.
Он появился на пороге моих сорока. Я к тому времени пребывала в горделивой уверенности, что «с мужиками покончено», и размышляла, как дальше с достоинством нести по жизни знамя холостячки. Лежала на диване, притворяясь, что увлечена теледебатами, и листала Твиттер, где все кому не лень упражнялись в остроумии на тему #выборы-2010. Пыталась сосредоточиться на телеэкране, надеясь, что просмотр ночных новостей, чтение «Файнэншл Таймс» и в целом стремление казаться серьезной помогут выйти на новый уровень в работе и не писать больше глупостей вроде недавней статьи для «Эсквайр» под названием «Как я получила проходную роль в порнофильме».
Глаза то и дело возвращались к экрану потертого «Блэкберри». Дзынь – сообщение от незнакомца: «По-моему, твоя история про порнуху очень забавная». Пока шли дебаты, мы переписывались, а потом выяснилось, что собеседник живет совсем рядом со мной. Он предложил встретиться и выпить в «Джули», ресторанчике за углом. Нее, спасибо, у меня и так все хорошо. Бойтесь охотника!
Следующая неделя, еще одни дебаты, и он снова написал. Я призналась, что устала от политики, и за десять минут доехала до «Джули» на велосипеде. По крайней мере, угостит парой стаканчиков их дорогущего джина.
В ресторане у окна сидел блондин с пышной прической и орал на девушку-бармена. Его живот выкатывался за ремень слегка расклешенных джинсов, которые последний раз были ему впору в восьмидесятые. Громкий голос отдавал мажорным акцентом – такие вопли противнее всего. Господи, это и есть парень из Твиттера. Я заказала джин, чтобы вознаградить себя за пустые хлопоты. Выпью и вернусь домой за гомеопатической порцией новостей.
– Кейт? – Я обернулась. Прямо рядом со мной стоял высокий мужчина с коротко стриженными темными волосами, большими, удивительно ясными светлыми глазами и свежей чистой кожей, в новых бежевых «конверсах» и темно-синих джинсах от «Эдвин». С виду он очень складный и полная противоположность орущему придурку.
– Чарли, – он протянул руку. – Ты же из Твиттера?
Мир перевернулся. После нескольких глотков джина я поняла, что заполучила высокого